Я перешел из своей истинной формы в меньшую, которую она стала считать своим союзником, и сел на край кровати. Обычно я призывал маску с помощью своей магии, но сейчас оставил лицо открытым, и потянувшись к ее руке, поднес ее к своей щеке.

— Вот он я, мое сокровище, — пробормотал я, проводя кончиками пальцев по своим изуродованным губам. — Такая красивая. Так чертовски… — она мягко вздохнула, а потом затихла в своем сне. — Прекрасна.

Я откинул одеяло, чтобы уложить ее руку на бок, и замер. На ней была ночная рубашка и больше ничего — очень тонкая ночная рубашка.

Когда я привел ее из лабиринта после того, как забрал душу, то попросил Хольгу переодеть ее для постели. Теперь я жалел, что не сделал этого сам.

Мне нужно было увидеть ее снова, почувствовать мягкую кожу на своих мозолистых руках. Мне нужно было проследить ее изгибы, ощутить ее жар, погрузиться в ее горячее тепло.

Моя рука обхватила ее грудь поверх ночной рубашки, твердый металл пирсинга уперся в мою ладонь, а тонкое полотно почти не мешало. Его было бы так легко разорвать. На нее было наложено заклинание сна, так что она не проснется.

Даже если бы я сорвал с нее одежду.

Даже если бы я раздвинул ее ноги и проник внутрь.

Я мог бы излить в нее каждую каплю спермы, которую берег для нее, и она все равно не проснулась бы. Черт, я мог бы измениться и взять ее в своей истинной форме, которую она ненавидела каждой косточкой своего тела.

Мой член напрягся при этой мрачной мысли, и я на мгновение задумался, прежде чем отбросить ее, покачав головой. Амулеты и цепи, свисающие с моих рогов, зазвенели от этого движения.

— Что же ты делаешь со мной, маленькая девочка?

Я взял ее за бедра, по одной в каждую руку, и медленно поднял вверх, задрав подол платья.

Никакого нижнего белья. Идеально.

Освободив одну руку, я провел пальцами по копне волос между ее ног. Затем я раздвинул пальцы в форме буквы V, раздвигая ее половые губы.

— Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, Рэйвен?

Она дернулась во сне, пробормотав невнятное «да». Ее внутренние стенки напряглись, словно в знак приглашения. Не в силах больше сопротивляться искушению, я ввел в нее палец.

Непроизвольный стон сорвался с моих губ, когда я легко вошел в нее. Такая горячая. Такая тугая.

Ее тело, казалось, засасывало меня, желая получить еще больше, даже когда ее разум блаженно не замечал моего вторжения.

Я вытащил палец и поднес его к глазам. Густые капли ее соков стекали по нему и блестели в свете свечей.

— Такая мокрая, — с лукавой усмешкой сказал я. — Даже когда без сознания.

— Милорд?

Я повернулся и увидел стоящую в дверях женщину-скелет. Она вздрогнула, увидев мое лицо, как раз перед тем, как маска появилась на нем в порыве мерцающей голубой магии.

— М-мои извинения. Я должна была постучать, — заикаясь, пролепетала она. Если бы у нее была кожа, она бы покрылась румянцем с ног до головы.

— Да, тебе следовало бы, — я поправил платье Рэйвен, подтянул одеяло к ее груди и встал. — Что бы там ни было, лучше бы оно стоило того, чтобы прерывать меня, Хольга.

— Я принесла платье для мисс Рэйвен, которое она наденет на сегодняшний бал. — Костяные останки старой ведьмы ввалились в мою спальню, протягивая белое бальное платье с самыми пышными рукавами, которые я когда-либо видел.

Оно было прекрасно, именно в таком платье я бы и хотел увидеть ее, но я покачал головой.

— Нет, только не это. Рэйвен его возненавидит.

Хольга уставилась на меня своими глазницами. Скелеты не могли выражать эмоции из-за отсутствия кожи и почти всего остального, но после стольких лет, проведенных в качестве Владыки Костей, я мог читать их так же хорошо, как и любое живое существо. Ее замешательство было очевидным, но она слишком боялась сказать об этом.

Я вздохнул, нетерпеливо провел рукой между рогами, зачесывая свои неряшливые волосы.

— Я знаю, что мне нравятся девы в белом, но Рэйвен предпочитает черное. Принеси ей что-нибудь потемнее, — мое внимание снова переключилось на спящую женщину, взгляд упал на ошейник вокруг ее горла с кулоном в виде черепа над нежной впадиной. Его красные глаза блестели, как капли крови, как слезы за грехи, из-за которых она оказалась здесь, в моем королевстве. — Можно с алой отделкой.

Хольга кивнула мне.

— Поняла вас, милорд.

Я откинул голову назад, чтобы бросить на нее пристальный взгляд. Она могла говорить самым любезным тоном, но меня это не обманывало. От ее презрения можно было поперхнуться.

— Ты не одобряешь мой поступок.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд.

— Не прикидывайся дурочкой, ведьма, — я обнажил зубы, и она снова вздрогнула. — Ты знаешь, что я забрал ее душу. Она моя. Жалей ее сколько хочешь, но теперь она принадлежит мне. Этого не изменить. Не пытайся помочь ей сбежать, как ты сделал это с Катрин. От меня не убежишь, даже умерев.

Особенно умерев.

Набравшись храбрости, она расправила костлявые плечи и подняла подбородок.

— Она отдала тебе свою душу, думая, что Белиал спасет ее от Владыки Костей. Ты разобьешь ей сердце, когда она узнает правду.

— Она станет королевой подземного мира. Ей незачем иметь сердце.

— Сказал Король Смерти, одержимый жизнью. Ты не сможешь обмануть меня и не сможешь обманывать ее долго. А когда узнает правду, то больше никогда не позволит тебе к себе прикоснуться.

Я метнулся к слуге, превращаясь в Владыку Костей. Языки пламени в моих глазницах замерцали, когда я с усмешкой посмотрел на Хольгу, прижавшуюся к шкафу. Моя челюсть щелкнула, заставив ее подпрыгнуть, и я холодно засмеялся, глубоко, как девятый круг.

— У нее не будет выбора, — оставив Хольгу приходить в себя, я развернулся на пятках и направился к двери своих покоев. — Она скоро проснется. Ничего ей не говори. И убедись, что платье ей нравится.

Глава 2

Рэйвен

Когда я пришла в себя, в моей затуманенной голове кружились размытые образы, ни один из которых не был достаточно четким, чтобы его понять. Я не помнила, как заснула, но помнила, как Белиал снял маску, чтобы показать мне свое лицо. Он был красивее, чем я себе представляла — с острыми скулами, орлиным носом и глубокими шрамами, доходящими до кости.

Затем он поцеловал меня, поцелуй был таким горячим и страстным, как будто он клеймил мою душу своими губами.