После тщательной проверки подлинности печати и водяного знака, которым было снабжено письмо из академии, — а ведь я его даже не заметила! — стражи, которые за всё это время не вымолвили ни единого слова, молча расступились.

Еще одно препятствие пройдено. Я вздохнула с облегчением.

Дилижанс медленно въехал на мост и покатился вперед.

Странное ощущение… Мне казалось, что мы не едем, а скользим. Или парим. Карета не дергалась, лошади не стучали копытами, а колеса вращались совершенно беззвучно. Как будто этот странный мост скрадывал все лишние звуки и движения.

Магия! в который раз за сегодняшний день пронеслось у меня в голове.

Через несколько минут повозка съехала со странного моста, и колёса вновь покатились по обычной, булыжной дорожке.

— Мы почти на месте, — оповестил меня мой провожатый.

А еще через секунду дилижанс замедлил ход и, в последний раз дернувшись, остановился.

Сердце пропустило удар, а дыхание перехватило от волнения. Сейчас я увижу ее… Эту невероятную академию, в которую попадают лишь единицы, наделенные даром.

Сжав ладонями колени, я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце. А потом открыла дверцу и выглянула наружу. И едва не вскрикнула…

Передо мной простиралась небольшая, залитая солнцем лужайка, полная молодых людей, которые, сбившись в маленькие группы, оживлённо общались друг с другом. Но поразило меня вовсе не это. Лужайка раскинулась прямо перед высокой каменной стеной, за которой виднелись башни…

Нет, этого просто не может быть!

Но да, за серой, выложенной каменной кладкой стеной высился величественный замок в викторианском стиле.

Замок из моего сна…

Глава 15

На мгновение земля ушла из-под ног, а все звуки резко пропали. Казалось, меня окружает странный, густой вакуум. Лишь через пару секунд реальность вернулась на место, и я вновь обрела способность мыслить, слышать и, главное, видеть что-то еще, кроме величественного, странным образом знакомого мне здания.

У тяжелых, цвета почерненного серебра ворот тоже толпилась стайка ребят. Среди них были и юноши, и девушки — все примерно моего возраста. Большинство из них выглядели как аристократы. Во всяком случае, если судить по одежде. Воздушные, изящные платьица с воланами и изысканными корсажами, обтягивающими талию и бюст, у девушек. И элегантные сюртуки или костюмы у молодых людей.

Но, приглядевшись повнимательнее, я заметила несколько ребят, одетых примерно, как я. Девушки в простеньких платьях из грубой ткани, а парни — в штанах и рубашках.

Явно такие же "выскочки" из деревни… Хотя, я-то выскочка не просто из деревни, а аж из другого мира.

Вытащив сумку из кабинки и опустив ее на землю, я вежливо попрощалась с возницей и сунула ему на чай мелкую монетку, от чего раскрасневшееся лицо пожилого, дородного мужчины расплылось в довольной, хоть и немного удивлённой улыбке. Очевидно, его редко благодарили.

— Удачи вам, маленькая леди, — он неожиданно легко для своего возраста запрыгнул на козлы и взмахнул хлыстом. — Надеюсь, мне не придется везти вас обратно.

Дилижанс тронулся, с громким, жалобным скрипом развернулся и покатился в сторону моста. Я еще какое-то время провожала удаляющуюся карету взглядом, и лишь когда топот копыт окончательно стих, подхватила с земли свою сумку и медленно направилась к входу.

Однако, сделав несколько шагов, я остановилась. Мне, признаться, было боязно. Мало того, что я никого тут не знала. Но я еще прекрасно понимала, что для аристократов я, вполне вероятно, являюсь чем-то вроде голодранки. Чем-то, что влезло туда, где ему быть не полагается.

И моё подозрение не замедлило получить максимально отчётливое подтверждение.

— Эй, свинья, куда лезешь? — резкое, визгливое сопрано прорезало мерный гомон голосов.

Адресована эта реплика была не мне, но всё равно я вздрогнула и инстинктивно втянула голову в плечи. Потом подняла глаза и посмотрела на хозяйку неприятного голоса.

Мама дорогая! Вот же бывает несоответствие!

Голос принадлежал девушке с внешностью настоящего ангела. Серебристо-белые, длинные, почти до пояса, волосы, сияющие точно хрусталь. Идеальная, матовая, поистине фарфоровая кожа, словно подсвеченная изнутри. Точеная фигурка, тонкие запястья, длинные пальцы, изящная шея, идеальной формы грудь. Пухлые, нежные, как лепестки розы, губы… И, главное, огромные бирюзовые глаза, обрамлённые длинными ресницами.

Одета была эта фея — иначе у меня язык не поворачивался ее назвать — в светло-розовое, воздушное, похожее на облачко платье, в глубоком вырезе которого мерцал фиолетово-сиреневый кулон в форме сердечка, висевший на золотой цепочке.

И эта фея ведет себя, как торговка на базаре?

На несколько секунд в воздухе повисла напряженная тишина, а все взгляды устремились на девушку, вызвавшую недовольство аристократки.

Я тоже с сочувствием смотрела на нее. Девчушка была полной противоположностью своей оппонентки. Невысокая, коренастая, крепко сбитая, с натруженными руками и почти полным отсутствием талии. Или, возможно, ее просто не было видно под бесформенным, грязно-зеленым платьем.

Круглое, румяное, довольно миловидное, хоть и простенькое, веснушчатое лицо обрамляли светло-рыжие, почти оранжевые волосы. А небольшие серо-зеленые глазки с задорными морщинками в уголках — казалось, девчушка постоянно улыбается — сейчас с откровенным страхом смотрели на розового ангела, возвышавшегося над ней.

— Что молчишь? — беловолосая красавица топнула ногой. — Или ты только хрюкать умеешь, свинка?

Она сделала шаг вперед и легонько толкнула рыженькую. От неожиданности та покачнулась и, не удержав равновесие, плюхнулась на пятую точку.

Хоть на траву, с облегчением подумала я. Иначе ушиб, а то и перелом копчика был бы девчушке обеспечен.

Но девушка всё же ударилась. Круглое лицо перекосила гримаса боли, а изо рта вырвалось сдавленное хрипением, увы, действительно напоминавшее хрюканье.

— Ахаха! — радостно захохотала белокурая мерзавка. — Я же говорила, что ты свинка! Хрю-хрю-хрю! Хрю-хрю-хрю! Только так ты и умеешь разговаривать! — Она продолжала заливисто смеяться.

Ее смех постепенно начали подхватывать другие, и вскоре почти вся группа, за исключением нескольких несчастных, чьё происхождение не соответствовало высоким требованиям расфуфыренных франтов, хохотала. Нет, она не хохотала, а реально гоготала!

Сволочи!

Не успев подумать о последствиях, я бросилась вперед. Подскочила к плачущей девчушке, которая всё еще сидела на траве, закрыв голову руками, словно пытаясь защититься от стаи хищных птиц, опустилась на корточки возле нее и обняла.

— Прекратите! — мой голос звенел от ярости.

Ух ты! Я даже не знала, что способна на такое! И откуда во мне столько смелости?

Гоготание резко стихло. В момент воцарилась странная, почти оглушительная тишина. А на меня устремилось несколько десятков пар глаз, в которых отчётливо отражались презрение, изумление и… агрессия.

Я похолодела. Что мне делать, если все эти франты