Женщина отворачивается, пряча слезы.

- Три недели – это все, что у нас осталось после того, как огласили диагноз. Тогда я опять пошла к Марго, но она сказала, что уже поздно, исправить ничего нельзя.

- Что исправить? О чем вы?

Женщина поворачивается в мою сторону, смотрит, но словно не видит.

- Это наказание. Мне. За то, что я сделала когда-то, а потом не захотела исправить.

- Нет, ну что вы… - пытаюсь утешить хозяйку дома, но, если честно, я не специалист в таких вопросах, чаще всего получается не очень хорошо.

- Это так! Ваша мама была в курсе. Когда-то давно, когда Мерри была еще малышкой, я ходила к Марго. Она разговаривала со мной жестко и бескомпромиссно. Тогда во мне взыграла гордыня. Как смеет какая-то ведьма так со мной разговаривать? Учить меня и поучать! И я ушла, проигнорировав ее слова и поплатившись за это.

- Так, а что мама вам говорила?

- Когда я была молода и глупа, мне очень нравился один парень. Я думала, что люблю его. А он любил другую, но меня это не остановило. Я пошла к ведьме и заказала приворот. Ведьма меня предупредила, что это плохо – лишать воли человека, но она сделает, раз уж мне так хочется, если только весь откат я возьму на себя. Тогда я согласилась. Какое-то непонятное слово «откат» - ерунда, по сравнению с тем, что скоро я получу то, чего так сильно хотелось. Ведьма сделала приворот. Сильный. Джон стал моим. Мы поженились, зачали Мерри. Все было вполне неплохо, если не обращать внимания на то, что мой муж стал пить, а в нетрезвом виде куда-то шел, что-то искал, не узнавая меня. Джон начал худеть, болеть, еще больше пить. Он не мог нормально спать – кричал во сне, и я его переселила в отдельную комнату, потому что он будил меня и новорожденную дочь, пугал нас. Когда Мерри исполнилось два года, Джон праздновал на работе, много выпил и не дошел домой. У него по дороге схватило сердце, и он умер, почти мгновенно. Спустя три года я повторно вышла замуж, родила еще двоих детей и давным-давно забыла о том, что куда-то ходила и что-то делала для того, чтобы приворожить первого мужа. На тот момент, мне казалось, что я все выдумала, что ведьма меня разыграла, что Джон меня и так любил, а все это с приворотом - просто совпадение. И тогда я встретила Марго. Она долго отсутствовала, а потом приехала на лето в дом своей бабки. В тот день она мне сказала, что на мне тяжкий грех, и я должна его искупить, иначе пострадают невинные. Я лишила воли человека, а это привело к его гибели, искорежив всю его судьбу, данную при рождении. Жизнь за жизнь, судьбу за судьбу. Так Марго сказала, испугав меня очень сильно. Я струсила и не сделала ничего, чтобы спасти свою единственную дочь. Именно ей пришлось отвечать за мою глупость и наглость. Марго предупреждала. Она сказала тогда: «У Высших Сил нет понятия мать или дочь. Вы - один Род. Не имеет значения КТО, но кто-то должен ответить». А я… я…

Дальше женщина уже не могла говорить, захлебываясь слезами.

- Вам нужно сходить на могилу дочери, - говорю я, но слова словно приходят сами, они не формируются в голове, а сразу говорятся.

- Я.. не могуууу. Не была ни разу с похорон. Не могу…

- Надо. Послушайте меня! Вы нужны своей дочери. Имейте смелость хотя бы теперь, раз тогда не смогли! Возьмите ее очки и положите на могилу, они нужны ей, чтобы перейти в лучший мир, без них она не видит, куда идти! Слышите меня? И расскажите ей все, облегчите душу. Попросите прощения и отпустите свою вину, не держите невинную душу здесь, не сковывайте ее. Подарите ей покой, если вы ее любите.

Женщина продолжает рыдать, не знаю, слышит ли она меня, но оставаться здесь больше нет сил. Грудь давит, глаза режет, дышать нечем. Почти на ощупь выбираюсь из дома, но едва выхожу на улицу, как становится легче дышать, возвращается зрение. Не теряя времени, выхожу из ворот, сажусь на велосипед и еду домой, чувствуя себя выжатым лимоном.

Глава 9

Дома нет сил даже поесть. Просто падаю в кровать и засыпаю.

Во сне я в тонкой белой ночной рубашке стою перед входом в лес. Ни дать, ни взять – невинная девственница из Голливудских ужастиков. Усмехаюсь этому сравнению и, поднатужившись, меняю ночную рубашку на привычные футболку и джинсы с кроссовками. А что? Мой сон – мои правила. Этому фокусу меня научила мама, когда я в детстве в очередной раз проснулась от кошмара и прибежала к ней с плачем. Практиковалась я часто, потому сменить одежду сейчас – нетрудно. Гораздо тяжелее заменить ночь во сне на день. Пытаюсь, и понимаю, что не получается. Так же, как и изменить лес на поле, или реку. Остро ощущается чужая железная воля, против моей, явно уступающей по силе. Ничего себе! Это кто же такой наглый, что в МОЕМ сне командует?!

- Леттаааа, приди ко мне, - шорохом листьев на деревьях, зовет далекий голос.

Подумав, решаю прогуляться. В конце концов, это же просто сон, а значит, всегда можно проснуться. Делаю шаг в лес. Деревья словно расступаются передо мной, обнажая узкую, петляющую тропинку, уходящую куда-то в темную глубину, вскользь освещаемую полной луной. Жутковато, однако. Топаю современными кроссовками по сухим листьям дорожки, не забывая осматриваться вокруг. Деревья шумят, как будто предупреждая о чем-то, или тревожась. Из-за этого и у меня начинает стучать сердце взволновано, с перебоями.

Над головой раздается резкий шум от множества крыльев. Поднимаю лицо к верхушкам деревьев и вижу несколько десятков ворон, возможно, даже сотню. Они все, как одна, смотрят на меня сверху вниз, пугающими