– Допустим, а дальше что? Твоя королева попросила тебя сейчас её отпустить! Почему ты не исполнил такую простую просьбу?

– Моя королева, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы она меня полюбила! Даже если она потребует отказаться от короны, сделаю выбор в пользу Мины! – мужчина достойно встретил пылающий праведным гневом взор призрака и не отвёл глаз.

– Что ж, меня определённо радуют перемены в твоём поведении, но… – Идарри сделала долгую паузу, после чего продолжила. – Если ты посмеешь навязываться своей королеве, проклянёшь тот день, когда такая глупая идея пришла тебе в голову. Вы не сможете быть вместе, пока панно не вернёт былую защитную мощь. Ищите кусочки янтаря и приводите слишком запущенные дела королевства в порядок! – и она растаяла без следа.

– Соретт, пожалуйста. Давай обойдёмся без глупостей, – мне совсем не пришёлся по вкусу разлад между парочкой королевских кровей. – Завтра бал, а у меня наряд не готов. Па не отшлифованы. Ведь мне придётся танцевать со всеми придворными и гостями, кто пожелает пригласить. Это же традиция такая, если я правильно поняла рассказ Тияны?

– Да, – тут правитель замялся. – Есть кое-какие нюансы. Будет лучше, если ты узнаешь от меня.

– Хорошо, – проронила я, а про себя подумала:

«Помирать, так с музыкой и в компании максимально возможного числа врагов».

Меня легко подхватили на руки и унесли в кабинет так быстро, как только получилось. Потом Соретт сел в кресло, а меня посадил напротив. Ещё и пододвинул моё так близко, чтобы наши колени время от времени соприкасались.

Вот зачем он постоянно провоцирует меня на грубость? Прекрасно же понимает, что я не собираюсь бросаться к нему в объятия. Это опасно для нас обоих. Пока год моего пребывания здесь не завершится, и панно в Главной бальной зале не будет восстановлено, ни о каком сближении не может быть и речи.

– О чём вы хотели мне рассказать? – я попыталась чуть отодвинуться, но тёплые руки не позволили мне даже такой малости.

– Пожалуйста, Мина, не гони меня. Я не позволю себе ничего лишнего. Я виноват не меньше, чем прежние невесты. Если бы был чуть менее эгоистичен, возможно, не понадобилось бы приносить в жертву процветанию Эйритти одиннадцать молодых жизней. Это преступление будет на моей совести, пока я жив и после.

Что-то в голосе и взгляде убедило меня, что брюнет не лукавит. Говорит правду, как есть. Хотя осознавать истинное положение дел для него невыносимо больно и горько. Поэтому не стала противиться, когда он взял мои руки в свои и ласково поцеловал в обе ладони.

От Тияны я уже знала, что такую ласку дарят только тем, с кем собираются прожить до последнего вздоха. Ещё и нерушимая клятва, что других женщин в его жизни уже никогда не будет.

– Ми-и-и-на, послушай меня внимательно. Вопросы задашь потом.

Я кивнула головой, словно послушный китайский болванчик. Пришлось принять все условия странной игры, в которую угодила по вине короля.

– Спасибо, моя королева, – мне стало неловко.

Я совсем не привыкла, что со мной так носятся. Его губы снова ласково прикоснулись сначала к одной ладони, потом ко второй. Потом он подумал, посмотрел на меня умоляюще и поцеловал, но тоже мимолётно и ни на чём не настаивая. После чего тихонько вздохнул, явно собирался с мыслями, и начал рассказ:

– Завтра тебя будут приглашать на танец все желающие. Я не имею права запретить им. Это древний обычай. Называется «Милость богини». Если правитель не женат, то эту роль выполняет старшая сестра или незамужняя родственница короля. Ты мне жена. Я сам всё усложнил, – брюнет недовольно поморщился, коря себя за неуместную торопливость. – Тебе нельзя дозволять слишком двусмысленных знаков внимания от твоих кавалеров. Иначе тебя сочтут недостойной. Каждому положен только один танец с моей супругой, – в серо-стальных глазах застыла мука пополам с тревогой.

Я неожиданно для себя поняла, что больше всего он боится потерять не трон и корону, а именно меня. Мне стало совсем неловко. Я покраснела и смущённо опустила глаза под полным обожания и надежды взглядом.

Соретт уже не казался мне пугающим и диким. Он доказал делом, а не словами, что готов вступиться за меня. Не позволит обидеть даже взглядом.

– Постарайся не попасться в ловушки и сети. Их будет много. Первый танец наш, мы будем открывать бал, как и последний. Никому отказать ты не имеешь права. Именно на балах и не устояли перед искушением твои предшественницы. Они были просто невестами.

Тут меня буквально озарило:

– Так обручальное колечко защищает меня от многих неприятных сторон интриг аристократов? Утащить супругу короля в удобную нишу или кусты в дворцовом парке никто не посмеет, но… Вполне попытаются напроситься на свидание.

– Прости меня, Мина. Если я был бы чуть меньше одержим тобой… – серо-стальные глаза безмолвно молили о пощаде. – Мы с королевой Идарри нашли бы другой выход.

– У тебя не было другой возможности. Я же вижу, что придворные мне совсем не рады, – тяжело вздохнула, поняла окончательно, что легко и просто нам не светит.

– Обещай мне, моя королева, – глаза требовали просто пообещать, даже не требуя ответа, что именно.

Я вопросительно посмотрела на Соретта, и он уточнил:

– Просто, что будешь осторожна и никому не позволишь загнать тебя в угол.

– Обещаю. А теперь тебе лучше проводить меня к себе. Завтра ещё с платьем возиться, оттачивать танцевальные па и вникать в тонкости и ловушки ваших законов и табу.

– Завтра приду сразу, как справлюсь с утренними делами, Мина, – мне снова стало неловко.

Я отчаянно покраснела, с такой нежностью губы правителя снова прикасались к моим ладоням.

Потом правитель предложил мне руку. На неё я и оперлась, как требовали местные правила приличий. Всю дорогу до моих покоев мы молчали. Только это молчание было куда ценнее любых слов.

Я вдруг почувствовала, что нас одинаково сильно тревожит будущее королевства Эйритти и всех, кто здесь живёт. Бал пугал меня. Слишком хорошо понимала, что спуску там мне никто не даст.

Слабое мерцание магических или колдовских шаров создавало волшебную атмосферу. Увы, сейчас нам обоим было совсем не до романтики. Хотя тут меня как притянуло странное золотистое сияние.

– Что это, Соретт? – я остановилась и привлекла внимание брюнета к странной находке.