Послышались четкие приказы Генеса, а затем и он сам ступил на обозрение Ра, к больным со всех сторон подступили стражи в лекарских масках и перчатках. Сноровисто они раскладывали носилки и грузили на них пострадавших людей.

…Аид-Генес вдруг обернулся и вскинул голову к окну, безошибочно находя в нем Ясень.

Глава 16

Аид-Генес хмуро наблюдал за стражами, уносящими едва дышащих людей в выделенный им отдаленный барак, какой когда-то использовали как дополнительное хранилище продовольствия. Предварительно сняв со здания консервирующие чары, он приказал своим ратникам сносить туда тела. В просторном помещении уже поставили наспех созданные магией кровати и укладывали люд, каким сразу же занимался Веро-Мо. Аид скорбно подумал: если свалившиеся на его Заводь несчастья продолжатся в том же духе, вскоре не только рабочих рук не останется, но и единственного одаренного лекаря лишится, уж слишком на того свалилось много нагрузки.

Полуобернувшись, Генес вскинул голову к окнам собственного кабинета, находя в нем встревоженную помощницу, особу, что с первой встречи бередила его разум и душу похлеще иных вопросов и проблем. От созерцания бледной Ясень, благодаря стараниям преданного его роду Веро-Мо, с едва заметными отметинами, что остались от ран, нанесенных неверными, Генеса отвлек подошедший Алво-Керр.

— Лекарь подтвердил, мой лорд. Это мор.

Генес промолчал на столь очевидные вещи.

— Милорд, я бы посоветовал не содержать проклятых заразой служек, разумней выкинуть их за пределы Заводи, дабы уберечь здоровых людей от опасности заражения.

Аид покачал головой, вымолвив сурово и непреклонно:

— Мор не опасен заражением, Алво-Керр, зараза магического происхождения и не передается от человека к человеку, она появляется из ниоткуда, и мотивы её, как и мотивы черной леди, не ясны. Мор просто забирает избранных им людей, не разделяя ни в чем.

— И все же я бы рекомендовал вам избавиться от всех зараженных.

— Я ценю твое беспокойство, Алво, но теперь все, кто находится в Заводи, — мои люди, под моей защитой и ответственностью, выгонять никого без особенно веской причины, какой является лишь одно — доказанное пособничество в черноделье, как, несомненно, и само черноделье, я не могу, но в целях безопасности барак будет изолирован.

Страж и старый друг в одном лице поклонился милорду, принимая его слово как свое.

— Возьми Инель-Бо и проверьте остальных слуг, если кто-то еще подвергся заразе — немедленно переведите в изолятор.

— Так точно, милорд! — стукнув себя по грудине, закованной в доспех, Керр отбыл исполнять наказ лорда, а сам лорд вновь взглянул на окно, только девушки в нем уже не было.

Генес помрачнел. Ясень-Ра, милая горожанка, умная, по-своему добрая девушка, однако хозяин заводи, как только на первый взгляд невинная девчушка переступила порог секретарской, почуял в ней смердящий подвох, впрочем, те мерзкие ощущения и в некотором роде недоверие могли быть обусловлены чрезмерной похожестью Ра на его покойную невесту. Он хотел в это верить.

Он в полной мере не знал, настигло ли его собственное проклятие в лице этой девушки, и, будь его воля, знать не хотел, только лишь защищать Ра, быть ей опорой и оберегом от дурных намерений, просто быть рядом и заботиться о нежной, будто лепесток розы, горожанке. Только он не мог. Не мог позволить себе столь глупые слабости, пока не убедится, что Ра в самом деле так уж проста, но чутье и магия подсказывали, это, увы, совершенно не так.

А пока его первоочередная задача — разобраться с нависшим над городом страшным грехом, многие годы беспощадно уничтожающим Туманный Грот, и Генес стоял на пороге развязки.

Несколько лет назад после долгих поисков и изысканий ему в руки попались древние фолианты — дневники первого призывателя. К горькому сожалению Генеса, язык повествования, так же, как и сами книги — древний, основанный на первородной магии, и по сей день он тратил немало времени, чтобы дневники расшифровать, и потихоньку у него то начало получаться.

На текущий момент Аиду-Генесу известно: некто потратил уйму сил, в том числе — свои жизненные, чтобы призвать чертовщину в лице леди и напустить ее на их городок. Чтобы уничтожить проклятие, требуется сыскать призывателя, призвать призываемого и обоих убить серебряным, закаленным луной и светом клинком. Подобный имелся у Генеса, он потратил немало усилий, чтобы сготовить такой, и вот на той неделе у него все получилось, дело осталось за одновременно малым и нет.

Генесу грела душу мысль: вскоре все закончится, уже следующей ночью — перелом извремени, когда видно сразу две полярных луны и туман спускается к земле, и вместе с тем грудную клетку давила отчаянная грусть. К своему глубокому сожалению, он практически был уверен в личности призывателя, в особенности, когда древнейший кристалл очевиденья, доставшийся Генесу с великим трудом, отозвался черным пламенем на ману и кровь.

Заслышав шум приближения, он повернулся к бегущей в его сторону легко одетой Ясень, невольно пред глазами Аида промелькнули образы его первой встречи с невестой.

Принцессу в Заводь доставили ранним утром; заметно напуганная, маленькая, но гордая пичужка взирала на род Генес притворно спокойно и неосознанно жалась к стоящему позади нее безмолвному стражу. Зычно представив младшую из двенадцати принцесс Бостоны, страж безжалостно подтолкнул маленькую леди к шагнувшему навстречу вместе с отцом Аиду.

Он помнил, как стянул со своих плеч меховую накидку, набросил на хрупкие плечики изумленной принцессы, взял ее ледяные руки в свои, согревая, под одобрительным взглядом отца (хотя в тот момент ему не требовалось никаких одобрений) тихо проговорил стандартную фразу приветствия, дополнив, что в его доме принцессе нечего бояться, ловя ее неуверенную светлую улыбку.

Аид помнил, как был зол, только узнав в свои совсем юные годы о помолвке с чужачкой, и не желал слышать уверений матушки о как минимум десятке лет отсрочки и воспитании девушки под себя, но, увидев вместо варварской дикарки невинный хрупкий цветок, смягчился, уже не считая затею столь дурной блажью. Она понравилась ему, и он ее… потерял вместе со всем родом, оставшись один на пепелище городского гнезда.

— Милорд! — звонкий голосок Ясень-Ра развеял набежавшие нежданные воспоминания. Осмысленно взглянув на девушку, Аид с тоской отметил, как прекрасно смотрелась бы в волосах Ра распустившаяся весенняя роза, и мотнул головой, запрещая себе сравнивать Ясень с покойной Расель. Отстегнув булавень накидки, набросил ее