Филипп выругался — это он должен был сделать, но тупанул. Все, что оставалось — согласится, чтобы девушка останется в этих покоях и проводить е в спальню. В душе он надеялся, что она испугается и попросит остаться и тогда может быть… Но нет, поблагодарила и дождалась, когда он уйдет. На всякий случай он тайком от друга накинул на дверь столько защиты, чтобы никто чужой, особенно Трис, не смог ее открыть.

Спал Филипп плохо, девчонка задавала не самые приятные вопросы, на которые у него не было ответа, он мялся, как мальчишка, не зная, что сказать. Не мог же он сообщить, что сам не знает, кому во дворце можно доверять, ведь все, что происходит в последнее время, имеет причины и следствия, и пропажа королевской регалии — лишь одна из проблем в череде событий.

С утра его Высочество распорядился подать себе завтрак в покои, видеть никого из придворных не хотелось, как и отвечать на расспросы родителей. Ему надо было время, чтобы все спокойно обдумать и принять взвешенное решение, что делать со своей избранницей в виду открывшихся обстоятельств. Но подумать в тишине не дали. Трис, демоны бы его забрали! Явился, сел, глазами сверкает.

— Завтракаешь? — спрашивает ехидно.

— Присоединишься? — Филипп не хотел, но предложил.

Тот помотал головой.

— Я расспросил тут о твоей невесте. Многие говорят, что она сама отравилась. Что не вынесла разочарования в избраннике.

— Что за чушь? — возмутился Филипп.

— А ты сам посуди — ты победительницей отбора ее объявил и что дальше?

— Что?

— Да ничего. Ты кроме лобзания ручек что-то ей предложил?

— Трис, я не понимаю тебя. Она и так уже моя избранница, что я должен еще ей предлагать? Я ей, по сути, женой предложил быть, разве нет?

— А родителям ты ее представил? А двору? А то, что ей из покоев выйти не в чем, подумал? А то, что ее на обедах и завтраках нет, тебя не насторожило? А то, что курицы придворные ее клюют ты, конечно, тоже не заметил? Так что тут вполне можно было и руки на себя наложить, это проще и эффективнее, чем с голоду среди золота помирать, — Тристиан ходил по покоям и припечатывал каждой фразой.

Филипп растерялся. Он и предположить не мог, что с избранницей возникнет столько хлопот. Понятно, что девушки требовали затрат, подарки там иногда, внимание. Так это в Академии, а тут вроде и так все решено — живет на всем готовом, комплименты он ей делает, что еще надо-то? Да, его просчет, не подумал. Ладно, он все исправит, даст распоряжения… А что ей надо-то? И приставить кого-то надо, чтоб следил и докладывал. Не могла она сама отравиться! Или могла?

— Ты ее аппетит вчера видел? — продолжал сыпать соль на рану Трис. — Можно подумать, ее несколько дней не кормили! Но, готов поспорить, об этом ты и не подумал — один сидишь, еду по тарелке размазываешь. Хорошо, что я распорядился завтрак Левронии в покои доставить. А то подумает девочка, что про нее забыли, и на бусах удавится.

— Нет у нее бус, — недовольно буркнул Филипп.

— Тогда в ванной утопится, — меланхолично заметил Трис. — Придёшь, а тебя встречает ее хладный труп.

— Что за ерунду ты говоришь? — начал возмущаться Филипп, но тут чинно вошел камердинер и доложил:

— Ваше Высочество, прибежали взволнованные горничные, говорят, что не могут попасть в покои вашей избранницы, она не отзывается на стук и связь с покоями оборвана.

— Точно, утопилась уже, — заявил Трис, сел за стол и отправил в рот пышный оладушек с тарелки Высочества.

Филипп бросился в покои невесты.

Глава 10. Неудавшийся завтрак

Филипп

Тристиан остался в покоях принца, оладушки оказались весьма недурны. Главный повар благоволила Высочеству и всегда готовила ему вкуснее, чем остальным.

Принц Филипп мысленно ругал себя за черствость и невнимательность к девушке. Она по-прежнему была ему не особо интересна, но ее смерть на территории дворца могла еще больше подорвать репутацию королевской семьи и его лично, поэтому он торопился.

Двери покоев Левронии оказались открыты, и Филипп подумал о том, что непоправимое уже случилось. Он ворвался внутрь, сжимая амулет вызова королевского целителя и некроманта, и услышал плеск воды в ванной. Не сомневаясь ни минуты, он бросился предотвращать королевский позор и ловко и почти без потерь вытащил из воды тонущее тело избранницы.

Распаленный своими мыслями принц даже не сразу понял, что тело спасаться не хочет и сопротивляется изо всех сил.

— Что. Вы. Себе. Позволяете? — спросило недовольное тело, оттолкнув Высочество, и закуталось в покрывало.

А Филипп жадно старался рассмотреть то, что он успел пощупать, но что так вероломно у него отобрали, ударив острым локтем куда-то в бок, и укусив зубами за руку. Определенно, он уже ждет брачной ночи, чтобы показать, кто здесь главный. Такой темперамент надо направить в нужное русло!

Девушка смотрела настороженно, и принц поспешил извиниться:

— Прошу прощения, Леврония, дорогая, я испугался, что вы в беде.

Филипп заметил, как на мгновение в глазах избранницы мелькнуло что? Досада? Раздражение? Злость? Но она наклонилась вытереть волосы, а когда подняла голову, то лицо ее выражало уже благостное и приветливое выражение.

— Ну что вы, мой принц, я все понимаю, вы хотели как лучше. Наверняка ночь не спали, переживали и думали, как тут устроилась ваша избранница, не нуждается ли она в чем-то. Например, в завтраке.

И снова Филиппу в словах девушки послышался сарказм. Но выражение ее лица было самым милым, и смотрела она на него с такой влюбленностью во взгляде, что даже приторно стало.

«Ладно, женюсь, по-быстрому консумируем брак, и в монастырь ее, а то будет за мной влюбленной собачонкой бегать!» — решил его Высочество.

*** Лера

Этот не совсем адекватный принц зачем-то ворвался в ванную и вытащил меня из нее. Я отбрыкивалась и вырывалась, пришлось даже со всей силы вцепиться зубами, тогда только он отпустил меня.

Схватила первое, что попало под руку, завернулась, отодвинулась подальше.

— Что вы себе позволяете? — спросила.

Напряглась, конечно — кто знает, чего от этих притронных