Он стал её спрашивать о первых впечатлениях, о поездке, об увлечениях. Она стесняясь отвечала. Её смущение было очаровательным. Оно было глотком свежего воздуха в этом лицемерии. Чонсок и сам не заметил, как сменилась мелодия и как он снова пригласил её на танец. В какой-то момент их глаза всё же встретились. Зеленые… Не такие, как были у красивой ведьмы, что кружила с ним когда-то в воздушном мятном платье. Темнее…

Он несколько раз моргнул, пытаясь отогнать от себя возникший в голове образ, взгляд невольно сместился на собственную руку, которая держала маленькую ладонь девушки из соседней страны. Он не мог не сравнивать. Яркое воспоминание захватило его, наполняя внутренним трепетом. Прикосновение Лайи было иным. Смелым. Уверенным. Сильным. Таким, какой была и она сама. С ней не нужно было играть в учтивость. С ней ему не нужно было следить за собой и своими действиями. С ней он просто наслаждался вечером. С ней он был счастлив. Тот вечер и тот рассвет в чужой и теперь такой далекой стране были волшебными.

Остановиться и не вспоминать, что было после, не вышло.

После была долгая дорога домой и неспешные разговоры…

После была Тэруми, которая была пьяна и так сильно зла, которая ревновала…

Тоска с новой силой захватила душу, вытесняя прежний трепет.

Его глаза скользнули на то место, где стояла когда-то его маленькая танэри и где стоит теперь чужая…

— Танэри Ю-хи Шайн? — спросил командир.

— Мертва. Тело выброшено на берег. Осмотрел. Пробита голова. Согласно инструкции дополнительная процедура умерщвления совершена. Сердце пробил оружием.

— Повелитель, с вами всё хорошо? — услышал он тоненький испуганный голосок.

Чонсок перевел затуманенный взгляд на юную девушку, которую всё ещё держал в объятиях посреди зала, но уже стоя и не двигаясь. Он собирался ей что-то ответить, как-то сгладить неловкость, но голос отказывался слушаться, а разрастающаяся в груди боль с каждой секундой сжимала в своих тисках всё сильнее. Чувствуя, что ещё немного и он упадет и больше не сможет подняться, Чонсок оставил девушку и быстрым шагом пересек зал, скрываясь на балконе.

Мертва. Тело выброшено на берег. Осмотрел. Пробита голова. Согласно инструкции дополнительная процедура умерщвления совершена. Сердце пробил оружием.

Ноги подкосились. Он упал на колени, обхватил себя руками и согнулся. Лоб прижался к холодному мрамору пола. Частые, глубокие вдохи не приносили ему облегчения, как и не могли насытить его воздухом.

Мертва.

Дверь чуть приоткрылась и сразу же плотно закрылась.

— Ты просто жалок, — голос сестры дрожал от обиды и ярости. — Не понимаю, зачем родители с тобой возятся?! Было бы лучше, если бы ты не возвращался и погиб в чужой стране.

— Меня бы такой вариант тоже бы устроил! — сдавленно проговорил Чонсок, ища в себе силы подняться.

— Ну так сделай одолжение и сгинь. Не позорь наш дом собой.

Чонсок непременно нашел бы способ уйти с достоинством, вот только обещание, которое дал Тэруми, он ни за что бы не посмел нарушить.

Тихий всхлип и шумное дыхание — Чинджу потребовалась почти минута, чтобы справиться со слезами обиды и злостью. К гостям она вернулась уже милой улыбающейся девушкой с радостными и невинными глазами.

Глава 6

г. Кейм, империя Азуриан, два года назад…

Возникший ниоткуда Сэм подстроился под её шаг и положил руку на плечо, чуть сжимая и притягивая к себе. Тэруми возобновила ход, продолжая изучать материалы дела, которые несла. Прикосновение друга не вызывало дискомфорт — слишком привычное, поэтому уже давно не носило оттенки личного.

— Тэ, погуляем сегодня?

— Не могу, занята. Завтра последний бал, да ты и сам знаешь.

— Знаю, поэтому и зову тебя развеяться. Иначе будешь пугать гостей своим видом.

Тэруми замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Сэм посчитал это хорошим знаком и тоже остановился, положил вторую руку на её плечо, заглянул в глаза.

— Я правда очень занята, поэтому говори, что собирался, и я пойду, — поторопила его Тэруми, устало отвечая на его обеспокоенный взгляд.

— Ты сильно изменилась. Ты всё чаще ходишь задумчивой. Перестала смеяться и вредничать. Похудела. Сторонишься людей. А после каждого бала и вовсе плачешь.

Тэруми не сдержала шумного выдоха.

— Следишь за мной? — зло проговорила она, когда пришла в себя.

— Я с тобой рядом много лет. Мне не нужно следить за тобой, чтобы понять, что происходит. А про твои слезы красноречиво говорит твоё лицо на следующее утро.

— Моя жизнь тебя не касается, — отрезала Тэруми и оттолкнула его, снова направляясь в сторону дворца.

— Ты любишь его, — крикнул он ей в вдогонку.

Документы выпали из её рук, вспышка охватившей злости сделала безрассудной. Тэруми подскочила к Сэму и схватила за одежду, резко встряхивая.

— Только попробуй сказать это ещё раз, — шепотом проговорила она, выдавливая из себя каждое слово. — И клянусь, я убью тебя.

— Не скажу, — спокойно пообещал Сэм, а потом вдруг ласково коснулся её щеки. — Со мной ты была счастлива. Со мной ты не плакала…

«С тобой я ещё не была с этими проклятыми рунами. С тобой я ещё думала, что у меня есть будущее».

— Танэри Анн, после мероприятия вы будете переведены в другой отряд. Я оформлю соответствующее распоряжение и подам на рассмотрение тайри, — холодно сказала она, отпуская Сэма.

— Это ничего не изменит, Тэруми. Ни для тебя, ни для меня, — с грустью проговорил он. — Я всё равно буду тебе другом. Ты не сможешь закрыться и от меня.

— Танэри Ю-хи Шайн, — поправила его Тэруми. — Так положено обращаться к старшим по званию.

Он коротко кивнул. Тэруми подняла документы и отправилась дальше. Подходя к кабинету данхне, она махнула рукой, приветствуя охрану, и зашла. Юная девушка в нежно-голубом скромном платье ласково проводила по груди данхне. Длинный шелк её волос струился по спине и частично спадал на плечо, закрывая лицо сидевшего мужчины. Тэруми резко остановилась, словно со всего размаху налетела на стену, воздух шумно покинул легкие. Тело покрылось холодными мурашками, а где-то в области груди стала стремительно разливаться горечь.

— Простите меня, данхне Лим, я такая неуклюжая… прошу вас… — донеслось до слуха Тэруми.

— Я не сержусь, — спокойно заверил девушку данхне. — Можете идти.

Служанка, низко кланяясь и пятясь