Я нахмурилась.

— Заболел? – приложила ладонь ко лбу. – Вроде не температуришь.

— Может я просто кучу всего натерпелся на поле боя и хочу хотя бы дома не чувствовать, как мне разрывают грудную клетку.

Это было очень странно. Но я решила, что быстрее согласится, чем спорить.

— Ладно, как скажешь.

Мою ладонь охватил спокойный поток голубоватой магии, и я приложила её к груди Леогарда. Дальше мы стояли молча. Он лишь медленно дышал, словно на приеме врача, который пытается прослушать его легкие.

Я же медленно вела ладонью сначала по одной царапине. От грудных мышц ниже, по ребрам, прессу и животу.

— Щекотно, – произнес вдруг генерал на тяжком выдохе.

— Не замечала за тобой раньше боязни щекотки, – я взялась за вторую царапину. Более глубокую. А главное, она рассекала всё от груди до пресса и…

Я вернула руку наверх, не долечив это ранение.

— Ты халтуришь, пчёлка.

— А ты-то думал, что я сейчас полезу под ткань штанов, чтобы залечить тебе царапины? – я хмыкнула, а сама спрятала взгляд от неловкости.

— Смущаешься? – его тон звучал игриво-ядовитыми нотками, генерала это явно забавляло.

— Ещё чего. Это моя работа.

— Но ты ведь сама сказала, что любая рана может быть опасной. Вдруг яд.

— Вот когда начнёшь умирать, тогда и посмотрим.

Я фыркнула. В этот момент уже водила ладонью по другой царапине, которая благо не была столь обширной. Успела пожалеть, что вообще предложила помощь, но в то же время... было так до одури приятно касаться подушечками пальцев его рельефного тела. Я надеялась, что мне стало жарче из-за камина рядом, но…

Совсем не факт.

Ох, ну и глупая же была затея. Самое главное – не смотреть ниже пояса.

Вдруг пальцы Леогарда легли на мой подбородок, и он заставил меня поднять лицо, чтобы заглянуть ему прямо в глаза.

— Ты вся покраснела, – он произнес это таким голосом, словно выносил мне смертный приговор.

— Здесь жарко, – растерянно ответила я, а сама чувствовала, что нерв вот-вот порвётся. Будто все последние дни мы натягивали длинную, прочную нить. Но растянули её столь сильно, что она уже попросту не выдерживала.

Одно неверное движение.

Один неправильный вдох.

И всё полетит в пропасть.

Мы с Лео замерли, смотря друг на друга. Оба понимали, что нужно отвернуться. Разойтись. Выдохнуть. Успокоиться. В идеале разойтись по разным комнатам.

Да, разум отчетливо твердил: нужно идти спать. Попрощайся с ним, Викки. А завтра встретитесь за завтраком. Утром всегда легче. Это ночь – тёмное время, которое развращает само по себе.

Так и сделаю.

Вот сейчас…

Но вместо того, чтобы разомкнуть губы и произнести заветные слова: «Спокойной ночи», тело вдруг меня подвело. Не критично. Всего на маленькую секунду. На одно неправильное движение. Я лишь прижала ладонь к обнаженной груди Леогарда сильнее, чем стоило. Впилась в него не просто подушечками, а ноготками. Словно кошка, которая совсем не хочет уходить, но глупые отголоски разума тащат её прочь.

Всего этой маленькой детали, моего нервного, резковатого прикосновения, хватило. Оно подействовало, будто команда на огнестрельной дуэли. Не успела я опомниться и осознать, что сделала, как Лео резко зарычал:

— Да это ведь просто невыносимо!

Я думала, он оттолкнёт меня. Однако его рука нагло обхватила мою талию. Я оказалась прижата к рельефному телу за считанную секунду. Он был столь силен, что мог бы удерживать меня одной рукой хоть всю ночь.

Я даже вскрикнуть не успела, как Лео моментально опустился на кресло и усадил меня сверху. Платье невольно задралось слишком высоко. А мне уже не нужно было никуда смотреть. Я внутренней часть бедра ощутила, что доигралась…

— Лео, я…

Он не дал мне договорить. Мои губы накрыл столь горячий, столь требовательный поцелуй, что я сполна ощутила всю эту нетерпеливую мучительную мужскую сдержанность. Когда перед тобой постоянно женщина, которой ты хочешь обладать, но вместо этого ты завтракаешь с ней, смеешься, читаешь. И каждой клеточкой тела абсолютно всегда хочешь вот так впиться в её губы.

Ох, мой милый Леогард.

Хоть я и начала говорить, но попросту не знала, что сказать. Начала ещё до того, как придумала. Вернее не так. Я понимала, что нужно вымучить из себя: «немедленно отпусти меня, так нельзя».

Но мой язык не повернулся бы сейчас это произнести. Сердце бы не позволило. Из груди бы выскочило, но стуком заглушило бы этот бред.

Однако ничего такого не потребовалось. Потому что когда он всего на секунду оторвался от моих губ, я не сдержала невероятно предательского, просящего томного стона!

— А я только собирался спросить, хочешь ли ты, – сбивчиво прошептал он, и одна из ладоней заскользила по моей ноге вверх, под платье.

— Лео, но устав, правила, – кое-как выдавила я из себя, разгорячено надеясь, что он сейчас придумает заветное оправдание этой запретной связи.

— Нахер устав, – прорычал он, откинул мои волосы и впился губами в шею, стальной хваткой показывая, что ни на сантиметр не даст мне отдалиться. – Нахер правила.

— Но я всё ещё твой лекарь…

— Тогда я тебя увольняю, – прошептал он уже мне на ухо, когда нагло прикусывал мочку.

— Это так не работает, – усмехнулась я и попыталась хоть немного свести ноги, но мужские пальцы накрепко впились в нежную кожу бедра.

— Тогда пусть лишают меня лекаря. Зачем он будет мне нужен, если моя женщина отлично справляется с этим сама?

Эти простые, но такие эмоциональные слова «моя женщина» возбудили больше, чем все его прикосновения. Хотя казалось, это попросту невозможно.

Я заставила Лео оторваться от моей шеи, обхватила его щеки ладонями и сама поцеловала его, без слов и открыто соглашаясь наплевать на всё и всех, лишь бы сегодня быть с ним…

Глава 17. Испытание нужно преодолеть

Я знала, что эта ночь будет лучшей в моей жизни.

Я знала, что попросту сгорю в огне Леогарда, а он будет ласково облизывать каждый мой несуществующий ожог.

Я знала, что его ласковые обещания после будут ещё приятнее, чем самые сладостные прикосновения.

«Ты так дорога мне, Тори».

«Я так счастлив, что встретил тебя».

«Ты самое прекрасное, что было у меня в жизни».

И, наконец, «кажется, я безумно люблю тебя».

Я знала, что сохраню каждое это словечко в сердце.

Но… я не знала, чем всё обернется