Пока я приходила в себя, пыталась отдышаться от крепкой настойки и закусывала ухваченным со стола пирожком, подрались мавки. Вот знала же, что звать на пир полудикую водную нечисть чревато.

Пришлось разнимать и спрашивать, что произошло.

Естественно, не поделили витязей, вот и вцепились в зеленые волосы друг другу. Мавкам были выданы витязи в нужном количестве, чарки и пирожки с брусникой, но через открытое окно вылетели недавно вылупившиеся горынычи. Мы кинулись ловить и загонять их в вольеры, которые кто-то хвостатый и безалаберный не закрыл.

Все это происходило под веселый перезвон бубна и залихватские «эй-нэ-нэй». На то, что веселье идет полным ходом, а она тут не у дел, обиделась птица Сирин. Видите ли, именно она должна была открывать пир. Я так и планировала, но цыгане внесли коррективы в концертную программу.

Выпускать ее со слезоразливными песнями в разгар веселья было нельзя, закидают помидорами. У нас народ простой, не привык держать мнение при себе. Пришлось идти по отработанной схеме: чарка и задушевный разговор.

В итоге когда я вспомнила про королевича, узрела чудную картину.

Медведь в короткой яркой юбке бегал от одного гостя к другому и собирал в перевернутый бубен монеты, а королевич вместо него ходил на четвереньках на поводке цыган.

– Боги, да за что же мне все это?!

Как представила, что про это царь-батюшка прознает! Аж сердце встало. Несдобровать тогда сказочному лесу.

– Главное – изловить королевича и налить ему чарку было нельзя. В него и так влили, похоже, сверх меры. А просто изловить – сложно. Королевич жаждал праздника. Он бегал от меня по поляне и прятался за цветастыми цыганскими юбками.

Я готова была сдаться, но положение спасла Аленушка. На пир она явилась поздно, зато с неизменным топором и козлом на поводке.

– Хочешь из копытца попить? – заискивающе поинтересовалась она у королевича и дернула козла поближе, демонстрируя последствия непослушания.

Королевич сглотнул, попятился, выскальзывая из неплотно сидящего на шее ошейника, а там его Лебедяна подловила. С чаркой…

Я успела крикнуть «нет!», но в залихватском «эй-нэ-нэ» его никто не услышал. Королевич чарку выпил залпом и упал.

– Ну вот что ты творишь? – спросила я у Лебедяны, когда пробралась мимо цыган.

– Ну а что? Ему же проспаться надо! А пока ходит, поди-ка уговори! Вон на все уже согласный. А ну-ка, Аленка, подсоби. Давай его в опочивальню утащим.

– Да подожди ты! Я сейчас помогу.

– А вы, Василиса Ильинична, откушали бы. А то вон вся на ветру шатаетесь, и язык заплетается. А потому что закусывать нужно. Для кого готовили столько?

Спорить с Лебедяной было себе дороже. Я махнула на нее рукой и отправилась к столу, как-то очень быстро обнаружив себя в компании мавок. Иногда мне казалось, что в голове вместо мозга у них тина. Но девчонки были веселые, а несколько чарок хмельного меда очень быстро снимали интеллектуальные различия. И скоро я смеялась наравне с ними и предложение сходить и остудиться к лесному озеру восприняла позитивно.

Мавки – коварные. Мужика, который купаться с ними пойдет, и притопить могут. А меня не тронут. Боятся. Да и неинтересно. А мужики у нас ученые, на такие предложения не ведутся и подглядывать точно не