— И что же случилось? — спросил он, приподнявшись и нависая надо мной всей своей массивной фигурой. От него несло потом, конским навозом и чем-то железным.

Я прильнула к огоньку, не отводя глаз от взгляда Гаррета. Почему-то я знала, что обо всем произошедшем вчера, лучше ни с кем не говорить. Особенно не говорить с Гарретом

— Ну? — требовательно рявкнул он, и с грохотом смел со стола посуду.

9.

Нужно будет сказать повелителю. Попросить его, чтобы он велел Гаррету не пугать меня вот так.

А быть может, это опасно? Мне неизвестно, в каких они отношениях. Вдруг это сам повелитель прислал его сюда, чтобы проверить, буду ли я болтать о произошедшем со всеми подряд?

Я вздохнула и села на кровать.

Тяжесть сомнений сдавила мое сердце.

Дверной замок щелкнул, как будто кто-то провернул ключ в замочной скважине Я была уверена, что на этот раз мою дверь заперли снова.

Как же мне пойти куда-то на рассвете одной и выполнить требование голоса, если я даже из комнаты выйти не могу?

Я подошла к окну и поежилась. Здесь из щелей в окнах сквозило холодом.

Обитатели замка занимались своими утренними делами. Я видела, как конюхи ухаживали за лошадьми. Кто-то нес в замок корзины с дровами. У открытой печи стоял повар и готовил рагу прямо на улице.

Я глубоко вздохнула и прислонилась головой к холодному оконному стеклу, ощущая, как меня охватывает чувство одиночества. Я была в ловушке здесь, а мир вокруг продолжал жить своей жизнью, люди занимались своими привычными делами.

Я узнала Гаррета, он, проходя мимо повара, что-то крикнул ему, улыбаясь, повар ответил с учтивым поклоном. Гаррет перекинулся с поваром еще парой слов и пошел дальше, скрывшись из поля моего зрения.

Я узнала мальчишек, которые вчера приносили мне еду. Повар что-то внушал им, а они внимательно слушали, вот бы выйти сейчас туда, к ним, подойти к повару, послушать, что он говорит, поздороваться с ребятами.

Глядя на суету за окнами, я постепенно начала успокаиваться. Всего-то нужно немного потерпеть. В конце концов, я тут совсем недолго, и кто знает, как все может повернуться со временем? Может быть, повелитель поймет, что я не собираюсь никуда убегать, и разрешит мне выходить хотя бы во двор, хотя бы в сопровождении Сэльмы.

Я здесь хоть и пленница, но для чего-то я нужна повелителю. Надо только узнать для чего, и сделать все для того, чтобы выполнить то, чего они все тут ждут от меня. Знать бы только ‚чего именно.

Я уже совсем успокоилась и согрелась внутренним теплом, перестав замечать задувающий от окна ветер, когда во двор влетел повелитель на своем белом коне.

ЕГО темные волосы развевались на зимнем ветру. Он улыбался и в эту минуту как будто ‚все происходящее вокруг обрело особенный смысл, словно одним своим появлением он преображал пространство вокруг себя.

Ловко соскочив с лошади, он посмотрел на замок, и я могла поклясться, что он взглянул именно в мои окна, безошибочно поймав мой взгляд.

Видел ли он меня?

Он отвернулся, что-то сказал подскочившему к нему Гаррету, передал ему удила лошади, и снова глянул на меня. Теперь сомнения не было. Он точно знал, что я стою и смотрю на него. Он улыбнулся и кивнул. Сердце мое на секунду остановилось, я вспомнила, как он поцеловал меня вчера, и порадовалась, что, даже если он видел меня, то уж точно он вряд ли видел как я покраснела от воспоминания о словах, которые сказала ему в бреду.

Тем не менее я искренне улыбнулась ему в ответ и помахала рукой. Он поднял свою руку и слегка помахал в ответ. Отвернулся и сказал Гаррету что-то еще, а потом быстрым шагом устремился куда-то в сторону, где я уже не могла его видеть.

— Что же ты посуду-то бьешь, — вдруг услышала я у себя за спиной знакомый, слегка укоризненный голос, и вздрогнув, повернулась.

— Простите, это не.

Я чуть было не сказала, что это Гаррет, но вовремя остановилась.

— Простите, Сэльма. я случайно, — сказала я, отходя от окна.

— Ладно, ничего страшного, — сказала Сэльма, — это всего лишь посуда, но ты постарайся поаккуратнее, а то сама понимаешь, не напасешься посуды, если каждый день ее колотить.

— Я могу заклеить, — с готовностью вызвалась я, пытаясь соединить осколки разбитой чашки.

— Не переживай, девочка, — сказала Сэльма и мягко забрала у меня из рук осколки.

У нее была такая мягкая и добрая улыбка, что я решила, что я расскажу о визите Гаррета хотя бы ей.

Но только я решилась открыть рот, как она перебила меня.

— Сейчас видела Гаррета, он просил передать тебе привет и спрашивал, как твое самочувствие, — сказала она с такой теплотой в голосе, которой я еще не слышала, — хороший он человек, правда? Как же я вчера напугалась, и как лихо он управился со своим братцем. Думаю, ты у него в долгу.

Я прикусила язык, чтобы не выпалить слова, которые уже было чуть не слетели с моего языка.

Нет уж, Сэльме про Гаррета говорить нельзя.

— Да, он замечательный человек, — покорно ответила я, — настоящий герой Передайте ему привет от меня, когда встретите снова, пожалуйста:

Сэльма удовлетворенно кивнула и сложила всю посуду, вместе с осколками, в корзину, которую принесла с собой.

— Надеюсь, завтрак тебе понравился, — с улыбкой сказала она.

Я не стала ей говорить, что позавтракать мне, по сути, и не удалось, поскольку все съел так обожаемый ею Гаррет:

Держа корзину с посудой в руке, Сэльма смотрела на меня. Ее взгляд был каким-то странно пристальным, так что мне вдруг стало сильно не по себе.

— Я в тебе не сомневалась. — со значением произнесла, наконец, она, — но учти, это только первое испытание. Его проходят не все, но оно все равно самое простое.

Дальше будет сложнее.

— Испытание? — меня до того смутил ее странный тон, что я начала не на шутку беспокоиться.

— Да, девочка моя, — Сэльма подошла ко мне, поправила прядь моих волос и разгладила складку на платье, — я очень надеюсь, что у тебя получится. Мы все надеемся.

— Я бы тоже хотела, чтобы у меня получилось. Но что это было вчера, —