— Когда вы вдвоем, в каюте становится душ-шно и жарко, — лениво замечает Риан и все же улыбается мне искренне, без колкостей. — Прос-стите, что испортил идиллию.

Я мгновенно краснею — как будто меня поймали на месте преступления. Хочется спрятать лицо в ладони, но не успеваю: прохладное, гибкое кольцо ложится мне на бедра. Хвост Риана ласково, почти игриво, обвивает меня и мягко подтягивает ближе. Его рука касается моего подбородка, и он успевает украсть короткий поцелуй — теплый, уверенный.

— Здравствуй, з-свездочка, — шепчет он на ухо, и в голосе едва угадывается шипящая нота их родного языка. — С-соскучился.

— Я… эээ… — я выдыхаю и сама слышу, как дрожит мой голос. — Я читала про Веларию. Схемы, климат, протоколы встречи… хотела понять, куда мы летим.

— Умница, — Риан кивает серьезно, как будто мы обсуждаем государственный доклад, а не мои попытки не утонуть в новой реальности. В янтаре его глаз вспыхивает теплая гордость. — Так будет легче. И еще — мы уже близко. Станция слежения видит нас. Световые минуты.

Эти «минуты» вызывают во мне разные эмоции: радость, страх, предвкушение

Риус тихо рычит у самого моего виска, встав вслед за мной, не отпуская. Он всегда горячее, резче, чем брат. Его ладонь лежит на моей талии, большой палец рисует ленивые круги у ребра, и от этих кругов меня бросает то в жар, то в прохладу.

— Риус, — Риан переводит взгляд на брата, и атмосфера в каюте мгновенно меняется, становится плотнее, как перед грозой. Я жадно сглатываю на венки на шее Риана. Не могу ни о чем думать. — Охрану на Веларии уж-шесточили именно из-за нас. Кто-то проболталс-ся, что с нами теперь путеш-шествует... непрос-стая женщина.

Я моргаю, осознание накатывает медленно. Он говорит обо мне. Я — причина изменений в протоколах безопасности целой планеты…

Ничего себе…

— Правители дали нам больш-ше охраны, — продолжает Риан, его голос обретает оттенки стратега, раскладывающего фигуры на трехмерной шахматной доске. — И, что удивительно, разреш-шили внес-сти свои протоколы в их с-службу без-сопасности. У нас-с теперь есть прямой дос-ступ к их сис-стеме.

Я делаю вид, что просто впитываю информацию, но мысли кружатся в вихре. Такое доверие, такие полномочия — и все это связано только с моим присутствием. Внутри разливается странное тепло, не похожее ни на что испытанное прежде. Инстинктивно я прижимаюсь ближе к Риусу.

Его реакция мгновенна. Хвост подхватывает меня, создавая кокон безопасности, руки обнимают крепче, словно он пытается слить наши энергетические поля воедино. Его лицо опускается к моему уху, и я слышу шепот — низкий, вибрирующий, проникающий под кожу:

— Не прижимайс-ся так, малыш-шка, — каждый слог растягивается, превращается в касание. — У меня терпение не резиновое. И я бы не прочь прямо сейчас тебя... не только поцеловать.

Слова проходят сквозь меня электрическим разрядом, заставляя каждую клетку вибрировать. И снова забыть на мгновение обо всем. Я сглатываю, чувствуя, как пульс отбивает барабанную дробь в висках. Хочется ответить с той дерзостью, которую я начала в себе открывать, но язык внезапно становится тяжелым.

— Это... предупреждение? — выдыхаю я, удивляясь, как я вообще смогла это вымолвить.

— Это честность, — его усмешка ощущается кожей, он прижимает меня еще ближе, демонстрируя физическую реальность своих намерений. — Я держусь ради тебя. Ради того, чтобы ты не боялась. Но ты очень... вкусно боишься…

— Риус, — голос Риана звучит тихо, и сразу реагирую, оборачиваюсь и улыбаюсь, но в нем нет укора — только та же ленивая улыбка, окрашенная пониманием. — Еще пара минут — и она забудет, как дышать…

— Малыш-шка-а-а, — Риус наклоняется, его шепот вибрирует на грани рычания и шипения, резонируя с чем-то первобытным внутри меня. — Если прижмешься еще раз — я забуду про протоколы. И мне будет все равно, кто ждет у шлюза…

19 глава

Когда мы наконец ступили на мягкий трап космолета, теплый воздух Веларии окутал меня, словно обнимая за плечи. Он пах чем-то сладковатым и пряным одновременно — как корица, смешанная с незнакомыми цветами. Я прижалась крепче к боку Риуса — и он тут же отреагировал: ладонь легла чуть выше бедра, удерживая меня, будто я могла в любой момент упасть. Может, так оно и было. Мои ноги дрожали. От волнения. От страха. От предчувствия чего-то грандиозного.

Внизу, на площадке из отполированного до зеркального блеска черного камня, прямо перед нами, в лучах золотистого солнца, стояли они. Правители. Величественные, высокие, окруженные охраной. Двое мужчин — один высокий, с острыми скулами и глазами цвета расплавленного золота, с развевающимся белоснежным плащом, расшитым серебряными рунами, второй — чуть худее, но не менее внушительный, с серебристыми волосами и такими же глазами, в темно-синей мантии с золотой вышивкой. И женщина с гладко зачесанными золотистыми волосами, строгими чертами и пронзительным взглядом. Но именно она первой шагнула вперед. Ее глаза сразу нашли меня — и… засияли. Настояще. Живо. Я почувствовала этот взгляд кожей.

Рядом с ними стояли воины. Много. Очень много. Черные наги. В черных доспехах с чешуйчатыми пластинами, отливающими синевой на солнце, с копьями, украшенными сияющими кристаллами пульсирующими внутренним светом. Их хвосты толстые у основания и сужающиеся к острым кончикам чуть подрагивали, будто только и ждали приказа. Некоторые из них имели гребни вдоль позвоночника, другие — рога, закрученные назад. Я невольно прильнула ближе к Риусу. Он мягко шепнул:

— Все хорошо, малыш-шка…

Его голос — низкий, ласковый, с едва уловимым шипением — прошелся по позвоночнику, успокаивая. От его дыхания пахло мятой и чем-то острым, почти металлическим. Я вздохнула. И шагнула вперед.

И тут же…

— О, звезды, какая ты… — выдохнула женщина, шагнувшая ко мне.

Она была прекрасна. Вся в белом, в тончайших перламутровых тканях, переливающихся всеми оттенками радуги при движении, с распущенными волнистыми волосами золотистого цвета. Именно этим мы немного похожи. Глаза