— Они удивительные, — Риан наклоняется, целует меня в макушку. — Как и их мать.

— Знаете, — продолжаю, глядя на проносящиеся мимо звезды, — иногда я думаю о том, как все странно сложилось. Вспоминаю себя в той психиатрической больнице на Земле. Как доктора убеждали меня, что вы — галлюцинация. Что я схожу с ума. А я сидела в той белой комнате и думала — может, они правы? Может, я действительно сумасшедшая, и придумала все это?

Поворачиваюсь, смотрю на них. На их прекрасные, нечеловеческие лица. На золотистые глаза, в которых плещется целая вселенная любви.

— Но потом вы пришли за мной. Вырвали меня оттуда. И теперь… теперь у меня есть вы. Наши дети. Эта невероятная жизнь. Я больше не сумасшедшая одинокая девушка, которая видит то, чего нет. Я… я дома.

Горло сжимается от эмоций. Глаза щиплет от непрошеных слез.

— Хорошо, что я оказалась не сумасшедшей, — шепчу, улыбаясь сквозь слезы. — Хорошо, что вы существуете. Что все это — правда…

Риан наклоняется ниже, его янтарные глаза горят тем особым светом, который я так люблю. Его большая ладонь бережно обхватывает мое лицо, большой палец стирает слезинку.

— Это реально, моя шахри, — шепчет он, и его дыхание обжигает мои губы. — Мы реальны. Наша любовь реальна. И это навсегда.

Целует меня — медленно, глубоко, с той особой нежностью, от которой подкашиваются колени. Вкладывает в поцелуй всю свою любовь, все обещания, всю вечность. Риус обвивает меня хвостом, притягивая ближе спиной, и я чувствую биение его сердца.