Парлушку? Какую парлушку? Память услужливо подсказала про мох. Точно! Парлебика! Вот и где эту шалаву носит, когда на более важные вопросы ответ найти нужно?! Нет же! Всякую ерунду подсовывает. Причём именно с того момента, как я в доме очнулась.

Сортон отошёл от Саганы и, заложив руки за спину, начал расхаживать взад-вперёд: – Не думаю, что соседи твои дома что-то запрещённое держат. Или мне по всем домам пройти с обыском?

В толпе тут же зароптали, что пришли ведьму топить, а не под обыски подставляться. Так, народ негодует, зрелищ не получено. Судя по реакциям людей, старосту они недолюбливают, но боятся, а потому открыто протестовать поостерегутся, но и к себе в дома впускать не собираются. У меня окончательно замёрзли ноги, поэтому я попыталась немного притоптывать на месте, чтобы немного вернуть чувствительность и разогнать кровь.

– Ишь... Танцует ведьма! Радуется! – всполошились люди, поднимая выше руки с палками и деревянными дубинками.

– А если просто насмерть забить? – внезапно «озарило» Сортона. – Хотя нет, крови много будет, кто-нибудь в неё обязательно вляпается, ищи-свищи потом восприемника ведьминого... Бескровно можно жизни лишить только утопив, сожжа на огне или отравив.

Не то чтобы я была очень мнительной, но вспомнив, у кого разжилась продуктами, почувствовала, как меня начало мутить на нервной почве. Хотя сомнительно, чтобы мне подсунули отравленную еду. К тому же ведь ещё жива, значит, можно не волноваться пока. Но как потом продукты покупать? Впрочем, будет ли ещё когда-нибудь это «потом» – большой вопрос.

– Точно! Отравим ведьму! – возликовали люди, предвкушая расправу над мерзким порождением тёмных сил в моём лице.

– Не выйдет! Ведьмы к отраве невосприимчивы, тут что-то другое нужно! – нравоучительно поднял указательный палец вверх Сортон.

– Так заодно и проверим: если выживет, значит, ведьма, если помрёт, следовательно, ошиблись, – выкрикнул конопатый мужичок, стоящий во втором ряду.

– Всё равно не годится. Она же лекарка, в травах разбирается, а потому найдёт, чем отраву в себе перебить.

И тут о своём существовании снова напомнила Сагана: – Пока вы тут из пустого в порожнее переливаете, мой сыночек умирает, истекая кровью! Пусть ведьма его спасёт, а потом дальше думайте, как её убить!

Тут я не выдержала и обратилась к матери Розана: – Как это кровью истекает? Не должен, я же рану обработала как надо. Там не то что «истекать», подкравливать не должно!

– Так он ножиком тряпку ту выковырять решил, мешала она ему, разбухла сильно... Да промахнулся, рядом полоснул...

Ой, дура-а-ак... Говорила же этому неразумному, чтобы в рану не лез!

– Раз так, вот и проверим, как и чем ведьма лечит. За мной!

Глава 11. Сделка

Не знаю, на что там рассчитывал Сортон, приказав тащить меня к дому Саганы и Ридора, может, на то, что, размазывая слёзы счастья по щекам, от перспективы прожить ещё немного времени, вприпрыжку помчусь лечить великовозрастного дурня, но... Вот только он явно не ожидал сопротивления с моей стороны, ибо зацепившись за ближайшую неровность каблуками, я направила все оставшиеся силы в ноги, мешая дальнейшему перемещению моего тела. «Конвоиры» растерялись настолько, что даже не сообразили оторвать меня от земли, просто перенеся под руки.

– Это ещё что такое?! – возмутился староста, словно я ему в чай плюнула.

– Не буду я этого балбеса лечить!

– Сдурела, ведьма, что ли?! Тебе такой шанс дают! – начал снова закипать Сортон, но, к сожалению для него, вместе с ногами у меня отморозился и инстинкт самосохранения, а, может, гордость проклюнулась, не могу сказать.

– Какой шанс? Снова принести благо людям, которые его не оценят, а потом опять обвинят во всех смертных грехах, которые только смогут придумать? Я вам что, игрушка, что ли? Захотели – поиграли, а как не нужна стала, так можно и выбросить? Вот сами и спасайтесь. Без меня. Какой смысл мне сейчас распыляться, стараться что-то делать, если итог всё одно будет тот же?

Староста, развернулся и с силой втаптывая каждый свой шаг в дорожку, подошёл ко мне: – Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, ведьма?!

Если он надеялся услышать извинения от испугавшейся девушки, то тоже глубоко ошибся, ибо я уже «закусилась»:

– Конечно. С человеком, который сперва хотел меня надуть, попытавшись продать втридорога продукты, а затем показал свои предпочтения к жестоким забавам и демонстрации своей власти. Вы и сейчас пытаетесь меня запугать, но смысл? Вот что вы сейчас мне сделаете? Пригрозите смертью? Ха! Я и так приговорена вами же к уничтожению. Пытками или побоями? Тоже бессмысленно, ибо какая разница целой меня казнять или частично живой? Никакой, а боли я не боюсь. К тому же, если вздумаете меня бить или пытать, то не смогу в руках инструменты удержать и из-за этого наврежу Розану. Может, сэкономим друг другу время и просто прикончим меня как-нибудь?

У Сортона едва пар из ушей и ноздрей не повалил, когда он понял, что я над ним открыто издеваюсь, а противопоставить мне нечего. Естественно, выход один был, и именно на него был мой расчёт, но подсказывать не собиралась. «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!» Хорошая цитата, вспомнить бы ещё, где её слышала, вообще замечательно было. Сортон сопел, я ждала, «конвоиры» пытались сковырнуть меня с места.

– Чего ты хочешь? – почти сдался староста, но своим вопросом оставил себе место для маневров.

– А что вы можете мне предложить?

Отвечать вопросом на вопрос, конечно, не очень культурно, но в текущих обстоятельствах на приличия стоило закрыть глаза.

– Ты лечишь Розана и, если не окажешься ведьмой, отпустим, – проскрежетал зубами староста, буквально выдавливая из себя каждое слово.

– И это всё? В таком случае, уважаемый Сортон, мне ваше предложение не интересно. Убивайте.

После моего ответа он окончательно впал в ступор, не зная, что сказать. Я практически слышала, как в его голове ворочаются мыслительные шестерёнки, но нужного щелчка так и не заметила.

– Излечиваешь Розана, а потом тебя отпустим.

– Уже лучше, но я подумаю.

– Да о чём тут думать, ведьма?! Тебе жизнь дарят, а ты