— Поздравляю вас, ваша светлость, с выздоровлением, — сказала я церемонно и присела в низком поклоне. — Очень рада видеть нашего правителя здоровым. А сейчас позвольте откланяться. Дел, знаете ли, невпроворот.

Я развернулась и собралась уйти с гордо поднятой головой, но меня тут же одернули:

— Стой! А ну остановись!

И я замерла, вздрогнув. Голос дракона пригвоздил меня к месту, и я вдруг поняла, что не могу двинуть и ногой.

— Вернись, ведьма!

Да что за наваждение?! Почему он каждый раз так на меня действует, что я не могу ни ослушаться, ни воспротивиться. Что за черт!

Я медленно повернулась, но глаза мои посылали протест.

— Подойди ко мне, Тина!

Я подошла к Северину, чувствуя, как румянец гнева и стыда за собственную слабость загорается на моих щеках. Но глаза Северина, два голубых огня, прожигали меня насквозь и заставляли терять волю. Вдруг он, опираясь на трость, с трудом опустился и встал передо мной на колено. Я окаменела от удивления, почувствовала, что теперь кровь, наоборот, отливает у меня от лица.

— Ведьма Тина! — торжественно сказал Северин, глядя на меня снизу вверх. — Не согласишься ли ты стать моей невестой, а затем, после свадьбы, женой, герцогиней и правительницей Нура?

И он протянул руку, на которой лежало тоненькой золотое колечко с изумрудом.

У меня закружилась голова. Тишина на площади стала такой звенящей, что было слышно, как ветер треплет объявления на тумбе и как хрустально разбиваются о воду струи воды в фонтане. Я смотрела на Северина и снова тонула в его глазах. Золотые искорки на радужке казались зыбучим песком, который затягивал меня куда-то вглубь. Я тяжело дышала и не могла произнести ни слова. Нервно смахнула слезы с щек.

— Я очень люблю тебя, маленькая ведьма, — тихо прошептал Северин, и нежность в его взгляде слегка остудила мое пылающее сердце. — Я никого и никогда не буду любить, кроме тебя. Согласись, умоляю тебя!

Но я молчала, пойманная в сети его слов. Стояла и плакала, не в силах сдвинуться с места. Не в силах ни согласиться, ни отказать ему.

— Госпожа Тина! Соглашайтесь! — прозвенел вдруг в тишине женский голос из дальних рядов толпы.

— Госпожа Тина! Пожалуйста! — подхватил другой, теперь мужской голос.

— Нам не нужна другая правительница!

— Госпожа Тина!

И вся площадь заревела, подхватив призыв. Я вздрогнула, выходя из ступора.

— Ты нарочно это затеял, да, Север? — возмущенно сказала я, и по веселому блеску в глазах мужчины догадалась, что это именно так и было. — Это шантаж! Это… это недостойно герцога и дракона. Встань на ноги!

— Пока не согласишься, не встану, — возразил негодяй. — Буду стоять здесь столько дней и ночей, сколько потребуется. Клянусь Каррилом!

Северин попытался зажечь огонь на ладони, но это было не очень удобно, поскольку в одной руке лежало колечко, которое драконий огонь точно бы расплавил, а второй он опирался на трость.

Я злобно цокнула языком, схватила кольцо и надела себе на палец.

— Она согласилась! — восторженно закричали зрители, стоящие в первых рядах, и площадь охватило ликование.

Северин попытался встать, но это ему давалось нелегко. Я было бросилась помогать, но герцог нахмурился и полоснул меня сердитым взглядом. Я отступила. Ну какой же гордец — ни за что не примет моей помощи. Надо будет с этим что-то делать!

— Мой народ! — громко выкрикнул Северин, когда наконец смог встать, опершись на трость. Он взял меня за руку и торжественно объявил: — Ваша будущая герцогиня Тина.

И снова по площади прокатился восторженный гул.

— Ура ведьме Тине! — заорал чей-то веселый голос.

— Ура! Ура!

Я посмотрела вокруг, зарумянившись от смущения и подозревая какой-то подвох, но на лицах людей вокруг была искренняя радость. Кажется, они не лукавили, когда выкрикивали поздравления и пожелания нам с Северином.

Он вел меня под руку к карете, которая ожидала на углу площади, и люди снова расступались. Кто-то протолкался сквозь толпу и всунул мне в руки наспех нарванный букет мальв. Ну не иначе как с городской клумбы! Вот уж мерси!

Северин помог мне взобраться в карету, несмотря на то что сам сильно прихрамывал при ходьбе и мог идти пока только медленно. Когда дверца захлопнулась, а карета тронулась, Северин быстро задернул шторку.

Я повернулась к своему новоиспеченному жениху, собираясь высказать ему все, что у меня накипело на душе.

— Как хорошо, что ты не можешь поливать меня огнем, Тина, — торопливо сказал Северин и закрылся от меня руками, потому что я, сорвав с головы шляпку, принялась его от души бить ею.

— Ах ты обманщик! Ты! Да как ты снова посмел все решить за меня! Глупый гордец!

— Ну прекрати, Тина! Пожалей шляпку! Кстати, очень красивая! Была.

— Ах ты рыжий нахал!

— От рыжей слышу!

И он совершенно несолидно показал мне язык. Я снова ахнула и ринулась в бой с удвоенной силой.

— Ты украл у меня столько часов и дней радости! А я так плакала, так тосковала. Я думала, что…

Голос у меня прервался. Я отбросила в сторону измочаленную шляпку и отвернулась. А через секунду меня сграбастали, подхватили и сжали в объятьях.

— Пусти! — попыталась я соскочить с колен Северина.

— Ни за что! — серьезно сказал герцог.

Наши лица теперь были близко-близко друг от друга — мое, пылающее от гнева, и его, ставшее серьезным.

— Я тоже тосковал, Тина, — сказал Северин, и я поняла, что время борьбы закончилось и пришло время поговорить. — Мысли о тебе — это единственное, что заставляло меня сражаться со смертью, с болезнью, с болью.

— Ты очень страдал, Север?

Я осторожно коснулась его лица и погладила щеку. Как же я соскучилась по нему, как же соскучилась! Дракон привлек меня к своей груди, и я положила голову ему на горячее плечо, обняла за шею, не в силах поверить своему счастью — он был со мной, он жив, и он по-прежнему меня любит! Простить, что ли, обормота?

— Давай забудем тяжелые времена, Тина, хорошо? — предложил Северин, и я согласно кивнула. Мне и самой было больно вспоминать все, что с нами случилось.

—