— И, кстати, я очень счастлив, что мои чувства оказались взаимны, столь же пламенны и столь же сильны.

— А откуда ты знаешь? — пискнула я, пока этот невыносимый мужчина начал прокладывать дорожку поцелуями по моей шее, будя немыслимое желание.

— Иначе ты бы ко мне не перенеслась, Аманда. Магия истинной пары, когда чувства взаимны, работает в обе стороны, моя маленькая ведьмочка.

— Похоже, я много чего не знаю о снежных драконах… — прошептала я, запрокидывая голову и с трудом сдерживая стон.

Эдвард хрипло рассмеялся, его дыхание обожгло мою кожу, словно дразня этим и обещая нечто еще более сладкое. Он вскинул на меня глаза, в которых по-прежнему билось то самое синее пламя.

— Люблю тебя до беспамятства, — выдохнула я, наконец, сдавшись, и не в силах больше удерживать это в себе.

Мой снежный дракон улыбнулся счастливо и невероятно тепло. И в этот раз я сама нашла его губы.

Мы целовались, как безумные, не в силах остановиться, забыв про место, время, обстоятельства и черного мага. И я не знаю, чем бы это закончилось, если бы не раздался оглушительный грохот, и часть стены не рассыпалась на камни, подняв тучи пыли. Из-за завала показался мужчина и, судя по схожести черт с моим Эдвардом, это был его брат.

— Рано постарался, да, решив тебя вызволить, Эдвард? — хмыкнул он, не сводя с нас любопытных, веселых глаз.

— Знакомься, мой свет, это Феликс, мой младший брат. И его прямолинейность порой убийственна, — сказал Эдвард, но без тени злости в голосе.

Мужчина фыркнул и приветливо улыбнулся мне.

— Привыкнуть к этому можно, — спокойно заявил он. — Рад, что мой брат обрел свое счастье.

Я искренне улыбнулась в ответ.

— Да и дворец драконов, учитывая, что наша будущая королева — ведьма, явно теперь встряхнется и…

— Феликс…

В голосе Эдварда слышался рык.

— Ну, хочешь, я вас здесь еще на пару часов замурую? — поинтересовался Феликс на полном серьезе, не обращая внимания на эмоции своего брата. — И посторожу, чтоб никто не сунулся.

Я не смогла сдержать счастливый, немного истеричный смешок, и даже Эдвард, который только что хмурился, внезапно улыбнулся, повернулся ко мне.

— Мы продолжим наш разговор, как только появится возможность, мой свет, — ласково, но с таким обещанием в глазах, что у меня перехватило дыхание, сказал снежный дракон.

Эм… Да, пожалуй, продолжения мне очень хотелось.

— Сейчас же… давайте отсюда выбираться, — добавил он и, неожиданно подхватив меня на руки, быстрым и уверенным шагом направился к недавно проделанному проему.

Я не удержалась, обвила его шею руками и сладко поцеловала в щеку. Просто потому, что могла. Потому что он был мой. А я — его. И это было самое невероятное и прекрасное безумие в моей жизни.

* * *

Следующий день потонул в бесконечных хлопотах, связанных с предстоящим балом в честь Ледяной Полночи. Но, несмотря на это, и на витавшие в выделенных мне покоях ароматы мандаринов и горячего шоколада — неизменные атрибуты зимних праздников, и на по-прежнему по-уютному и сказочно кружащий за окнами снег, праздничное настроение омрачалось так и не пойманным черным магом.

Его-то и пытался сейчас найти Эдвард. После того как мы выбрались вчера из того подземелья с ловушкой, я так с моим драконом больше и не виделась. Я не роптала, нет. Я бесконечно переживала за моего мужчину, зная, что на счету у черного мага немало чужих жизней. И очень хотела помочь Эдварду с его поимкой. Только вот… Во-первых, моя специализация связана с бытовой магией, а никак не боевой и защитной. Во-вторых, даже изучай я последние две, сдается, мой дракон переплюнет на практике не одного мага. И, в-третьих… Мой суженый был категорически против впутывать меня в подобное дело. Мне оставалось только принять его решение и довериться мужчине всей моей жизни.

— Готово, госпожа ведьма! — сказала старшая горничная, прерывая мои мысли.

Я обернулась к зеркалу, рассматривая себя в праздничном платье. Ткань цвета полночного неба была усыпана серебряной вышивкой, изображающей зимние звезды и летящих драконов. Пышная юбка колоколом расходилась от узкого, облегающего лифа, подчеркивая талию и делая меня воздушной, почти невесомой. В этом наряде я выглядела не ведьмой, а сказочной феей, сошедшей со страниц старинных легенд. И лишь шаловливые искры в глазах выдавали мою истинную натуру. Я сама себя такой не знала и никогда не видела.

Дверь в покои бесшумно отворилась, я отвернулась от зеркала и увидела Его драконье величество. Мой Эдвард. Мой любимый мужчина. Он стоял на пороге, одетый в роскошный камзол в тон моему наряду, и затмевал для меня всех вокруг.

Его взгляд скользнул по комнате, нашел меня и замер. В синих, бездонных глазах вспыхнули настоящие звезды, и от этого по телу разлилось тепло, а сердце застучало так громко, что грозило выпрыгнуть из груди. Я смотрела на него, буквально тая в восхищении, нежности и любви моего дракона. И видеть себя такой в его глазах было… опьяняюще.

Эдвард молча махнул рукой, и служанки, затаив дыхание, бесшумно покинули покои. Он пересек комнату не шагом, а каким-то плавным, хищным скольжением, и, не говоря ни слова, притянул меня к себе.

Его поцелуй был страстным, но бесконечно бережным, и это трогало до глубины души. Похоже, Эдвард опасался помять платье и испортить мою сложную прическу. Если бы он знал, сколько я извела на все это бытовых чар, из-за которых мой наряд был практически не уничтожим, то наверняка бы так не осторожничал! И в таком случае, я бы совсем с ним забылась!

Ведь даже сейчас от его поцелуя я не чувствовала ног, а по всему телу бежали огненные искры. И ощущения от его губ, его рук на моей спине, от того, как наше дыхание смешалось, сводили с ума. Я все еще привыкала к этой мысли, что он мой. Мой дракон. И каждый раз пропадала в этом.

— Ты непозволительно прекрасна, моя ведьма, — прошептал Эдвард, отрываясь от моих губ и на мгновение касаясь лбом моего.

От его низкого, бархатного голоса по спине вновь побежали мурашки.

Пока я приходила в себя, Эдвард взмахнул рукой, и в рое искрящихся снежинок перед нами появился футляр из темного дерева. Внутри, на бархате, лежали драгоценности — сверкающие прозрачные камни, играющие сотнями граней, похожие на застывшие льдинки.

С невероятной нежностью он надел на меня ожерелье, и холод камней на шее заставил вздрогнуть. Его пальцы, теплые и уверенные,