Он подошел близко. Даже слишком. Поднял подбородок двумя пальцами. Мои руки по-прежнему не двигались.

— Белль, пожалуйста, успокойся. Это ты тогда отказалась от моего предложения. Вполне взвешенного и не отрицающего брачные узы. Но это, действительно, неважно сейчас. Я далек от любых обвинений. Более того, не имею на них права. Очевидно, что этот ублюдок обманул всех. Я хочу тебе помочь и не понимаю, почему ты так реагируешь.

Я отпрянула от него и уперлась в стену. Не понимает? Стал бы он вжимать в гобелен незнакомую женщину или женщину, которую уважал?

— Уходи, Кристиан. Надо придумать другой вариант. Я не готова ни к вниманию посторонних, ни к твоему обществу. Ты напоминаешь мне, кем я была и сколько потеряла. Мне не нужна милость, за которую я не в состоянии заплатить.

Он легко, за талию, подхватил меня на руки. Усадил на софу. Богиня, как же я не выношу эту свою немощность. Может, Ясмина права, и стоит попробовать вернуть себе форму. Хотя бы для того, чтобы вмазать легеньким магическим разрядом по этой гладкой самоуверенной физиономии.

— Глупышка и гордячка. Ты приняла предложение этого урода. Потеряла все, и я должен спокойно смотреть, как тебя уничтожат? Не удивлюсь, если эту сцену с тобой и с управляющим он подготовил специально к моей помолвке с Лилианой. Чтобы показать, во что превратилась женщина, которую я когда-то любил и которая досталась ему.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лица слишком близко от моих губ. Как я могла вспоминать о нем с сожалением? Как я могла представлять нас вместе?

— Отпусти мои руки. Выпусти.

— Иначе ты позовешь Аргуса?

— Крикну Ясмину. Она строит из себя стерву, но при ней ты вспомнишь, что изображал джентльмена.

Он рассмеялся, а мои кисти вернули себе подвижность.

— Поздно отказываться от моей помощи, Белль. Я отпустил тебя тогда, решив, что побыстрее выйти замуж, — твое настоящее стремление. И все равно за кого.

Я зашипела, а он увернулся от искорки, которая вряд ли была опаснее, чем прогоревший кончик сигары, который сбрасывают в пепельницу. Но это хоть какая-то магия. Ничего подобного в моем исполнении не происходило целый год.

— Я отправил заявление в Шестерку. Там сказано, что ты запросила убежище. Я утверждаю, что ты в своем уме, что муж оклеветал тебя, лишил магии и имущества. Его опека получена незаконно. Ланвиль будет защищать твои интересы, а я бросаю вызов чести любому, кто посмеет отозваться о тебе непочтительно. Ну, и смертельный поединок с Марбо — после того, как тебе вернут положенное по праву. Откатить назад уже не получится.

Он еще что-то говорил, а я смотрела на его губы. Реакция Ланвиля была бы ожидаемой, будь я родственницей правящего дома. А я никто, распутная герцогиня, чужая жена. Заступничество Леграна расценят строго определенным образом. Только что мне терять? Сердце я, кажется, давно потеряла.

Глава 11

Следующий час запомнился мне смутно. Кристиан почти сразу ушел, пообещав что явится, когда прибудут лекари. А Ясмина повела меня обедать на лужайку перед замком. Она принадлежала к тем людям, что свято верили во всепобеждающую силу свежего воздуха.

Я все же оглядывалась по сторонам. Нет, я не испытывала большого любопытства, оказавшись в святая святых семейства Легранов, но об этом месте сказывались легенды. Согласно одной из них, именно здесь, на острове Виль, Богиня впервые пожаловала магу силу четырех стихий. Он не побоялся взобраться на конусообразный холм во время грозы и призывать ветер.

Что же он тут забыл? По-моему, спасал погибающую от редкой хвори возлюбленную. Впрочем, эту историю рассказывали по-разному.

Главное, что князья тоже облюбовали себе главную возвышенность в центре крохотного островка и построили на ней Энтин, некогда грозную неприступную крепость. Именно отсюда они занялись собиранием земель.

Сейчас на холме вместо мрачного здания, уходящего в небеса, — утыканного магосборниками, окруженного стенами и бастионами, — стояло строение вполовину ниже. На три, а местами — четыре этажа. Из строгого серого камня.

Ныне покой над Вилем охраняли не заговоренные камни, а родовая магия Легранов. Первая линия защиты шла по озеру, а сам островок был укрыт куполом. Крепостное стены стали не нужны. Их снесли, вокруг разбили парк. Замок перестроили. Семейство ценило комфорт куда выше, чем традиции.

Всем, кто интересовался историей Энтина, была одна дорога — в библиотеку. Вот и я, воображая себя будущей целительницей, еще в академии изучала прошлое Виля. Сохранились не только манускрипты, но и макеты старого замка. А, чтобы посмотреть на Энтин с воды, мы с однокурсницами брали экскурсию, когда гостили в соседнем Марбо.

Ясмина усадила меня на раскладное, но при этом устойчивое кресло. От центрального входа нас отделяли несколько десятков метров. Справа бил фонтан, в центре которого позолоченная фигура Богини парила над коленопреклоненным магом.

Зигзагообразные узоры клумб расходились от него во все стороны. А там, где мы решили обедать, от посторонних глаз столик скрывала изгородь из декоративных кустарников, окружавший полянку.

Кристиан держал парк в порядке, хотя сам замок не создавал впечатление ухоженности. Хозяин большую часть времени жил в других имениях, чаще всего — в столице.

— Вам здесь нравится? — спросила Ясмина. — У вас немного порозовели щеки. Наверху ровный магический фон, ветер приносит аромат трав с побережья, воздух считается полезным.

Любую попытку общаться ровно я приветствовала. Хватит того, что на Кристиана реагировала слишком бурно.

— Если я скажу, что пока продолжаю привыкать к тому, что случилось, вы опять назовете меня рафинированной аристократкой? Я строила планы побега, но слишком медленно, слишком вяло. Этому есть объяснение. Сравнить мое состояние с тем, что было вчера, и я уже чувствую разницу. А ведь пропустила всего один, утренний, прием настойки.

Ясмина слушала. При этом она подставила лицо ветерку, и тот трепал ее короткие волосы, делая еще более похожей на пирата, отдыхающего на палубе. Это если не переводить взгляд на плечи, объема которым добавляли короткие, но чрезвычайно пышные рукава.

— Можете мне не