Помимо молока, в нашем ежедневном рационе появилась какая-то странная бурда: то ли трава, то ли ботва, то ли капуста, сквашенная до буро-псивого состояния. Запах от нее был соответствующий. Такой, что мы с Норой дружно сморщили носы, когда повар в первый раз принес нам обед с этой отравой. Но возмутиться никто из нас не успел: повар пояснил, что, во-первых, это приказ капитана, а во-вторых, кто не станет есть добровольно, того запрут в карцере и будут кормить одной только капустой. Пришлось смириться и глотать кислую как уксус массу, зажав пальцами носы. Благо, что к каждой порции ее полагалось не больше столовой ложки.

Еще одним, вернее, двумя нововведениями было то, что в меню увеличилось количество рыбы. Теперь ее приносили на завтрак, обед и ужин. А блюда стали сильно недосоленными. Как пояснил повар на мой вопрос, это был приказ капитана. Нам следовало экономить соль.

Гуляла я ежедневно. Ко мне привыкли, почти не обращали внимания. Хотя всегда вежливо приветствовали, если мне случалось наткнуться на палубе на кого-то из моряков. Иногда компанию нам, а вернее, Норе, составлял Клайд, которому совершенно нечем было заняться, пока его хозяин спит в стазисе.

Я подолгу выстаивала у борта корабля, иногда до рези в глазах вглядываясь вдаль, в надежде увидеть если не землю, то хоть что-то. Но картинка вокруг не менялась. Будто корабль не плыл в неведомые дали, а стоял на месте словно приклеенный.

На третий или четвертый день, когда капитан вышел на палубу во время моей прогулки, я набралась смелости и подошла к нему:

— Скажите, капитан Линнарт, — поинтересовалась я после положенного приветствия, — а море всегда такое пустое, как сейчас? Во время ваших плаваний вам разве не встречаются живые существа?

Капитан как-то досадливо хмыкнул:

— Вы очень наблюдательны, ваша светлость, — ответил с явной неохотой. — Обычно аристократки вашего круга не интересуются ничем подобным. — Я с трудом удержалась от желания поежиться. Вопрос моего попадания оставался открытым. Я не знала, как к этому отнесутся, если узнают. Но неловкость очень быстро забылась, когда капитан продолжил свою мысль: — И да, вы правы: океан аномально пуст. Ну, то есть, рыбу мы ловим. Но она, рыба, и другие обитатели морских пучин не выскакивают на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Как бывает обычно. И птиц тоже не видать. Хотя обычно альбатросы и поморники встречаются повсеместно.

Мне стало зябко посреди душного дня. Но я все равно спросила, хоть и ослабевшим от нахлынувшего страха голосом:

— Это может означать, что где-то поблизости находится большой и опасный хищник?

Я жадно смотрела в лицо капитану. Леннарт, прежде чем ответить совершенно спокойным голосом, долго смотрел куда-то в сторону, вдаль:

— Боюсь, герцогиня, что все гораздо хуже, — ровным голосом уведомил меня моряк. — Нет такого хищника, которого бы одинаково боялись птицы и морские гады. Но раз ни тех ни других здесь нет, значит, существует какая-то опасность, одинаково грозящая всем. Но я пока не могу сказать, что же это такое, — быстро добавил Леннарт, извинился и отошел.

На девятый день подобного путешествия с самого утра установилась невыносимая духота. Я проснулась совершенно мокрая под легким одеялом от того, что мне нечем было дышать. Несчастная Нора, обязанная носить форменное платье камеристки, находилась в предобморочном состоянии и мало чем могла мне помочь этим утром. И тогда я, скрипнув зубами, волевым решением постановила, что мы с камеристкой должны снять с себя все лишнее. Служанка даже очнулась, когда услышала подобную, с ее точки зрения, крамолу:

— Что вы, ваша светлость! — вяло замахала она на меня руками. — Это же совершенно неприлично!

Я наградила Нору хмурым взглядом:

— А кто об этом узнает, если на корабле лишь я — высокородная? Герцог в стазисе, а ты, Клайд и команда — простого сословия. Кто о нашей вольности доложит другим аристократам? Никто! Значит, и издеваться над собой нет смысла! А то, если обе свалимся в обморок, кто нам поможет? Так и по… помрем обе?

Я в самый последний момент проглотила слово «подохнем», заменив его более приличным и понятным камеристке. И Норе пришлось согласиться со мной. Тем более что я была ее хозяйкой и работодательницей. Мы обе сняли лишние юбки, облачились в светлые платьица из летящей кисеи с рукавами до локтя. Причем у камеристки такого не было, и я пожертвовала ей свое. Сразу стало легче дышать.

Этот день у всех обитателей корабля прошел под знаком духоты. Озабоченный капитан, я сама это слышала, велел дежурным глядеть в оба, чтобы не пропустить признаков надвигающейся бури. А также распорядился чаще менять вахтенных, чтобы в невыносимой духоте не притуплялось внимание. Самое странное, что при кажущемся отсутствии даже самого слабого ветерка корабль продолжал скользить по равнодушной водной глади, а паруса оставались наполненными, не обвисали. Последнее меня пугало больше возможной бури. Потому что противоречило всем законам физики.

К счастью или нет, но сумерки начали сгущаться намного раньше, чем обычно. Я еще сидела за столом и пыталась впихнуть в себя обязательную порцию капусты, когда обратила внимание на то, что в каюте постепенно становится темней. Нора тоже это заметила и пробормотала трясущимися губами:

— Леди, что это?..

Я не знала. Но решила сделать умный вид, чтобы не пугать служанку раньше времени:

— Вечер приближается. Хорошо, что сегодня смеркается немного раньше. Может, эта невыносимая духота, наконец, спадет. Садись, давай, сама ужинай, и сходим на палубу. Там хоть немного легче дышится.

— А это не буря? — спросила Нора со страхом, присаживаясь за другой конец стола и беря в руки ложку.

Мне пришлось несколько дней с ней бороться, чтобы приучить упрямицу есть одновременно со мной. Решающим аргументом в этой войне было то, что я люблю гулять после еды. А одной, без Норы, это неприлично.

Прежде чем ответить на вопрос, я задумалась, глядя на скользящие по окнам каюты тени:

— Не думаю, — ответила в конце концов. — Если бы надвигалась буря, на корабле бы поднялась суматоха подготовки к ней. И мы бы это непременно заметили, даже если капитан нас и не предупредил бы. Ешь, и пойдем посмотрим сами, что там происходит.

Нора послушалась. Но лучше бы заартачилась, и мы никуда не пошли бы…

Глава 3

Когда мы выбрались на палубу, там уже