— Лучше уж вы разбежитесь, чем мы потеряем сестру и дочь, защищая тебя. — отрезал он, выдыхая дым.

— Встань на моё место! А если твоя жена возьмёт и уйдёт? Пропадёт с детьми? Я же места себе не нахожу!

Он молчал. Его жесткий взгляд сканировал меня, будто видел насквозь.

— Хорошо, — с сочувствием выдохнул он дым. — Сейчас ты её здесь не найдёшь. Она в больнице.

Сердце упало куда-то во мрак.

— Но всё в порядке, — поспешил добавить он. — Я сам её видел. Она ходит, говорит. Выглядит здоровой.

Я осел на ледяную скамейку у подъезда. Ноги вдруг перестали держать.

— Как в больнице? — голос был чужим, прерывистым.

— Не знаю, — пожал он плечами, избегая моего отчаянного взгляда.

— Но в каком отделении, хотя бы?!

— В женском, — выдавил он нехотя. — Не переживай. Всё обошлось.

— Но почему она просто сидит в больнице и не выходит на связь? — это было за пределами моего понимания. — Почему сказала мне, что уходит?

— Она так решила.

И тут в голову пришла самая страшная, самая чёрная мысль. Та, от которой стынет кровь.

— А может, она… — я испугался собственной догадки, не решаясь произнести вслух.

Но её брат понял всё без слов. Он резко, почти молниеносно, схватил меня за грудки ручищами и дёрнул на себя. Его лицо оказалось в сантиметре от моего.

— Даже не смей так думать! — выдавил он сквозь зубы. Сигаретный дым смешался с паром от его горячего дыхания. — Слышишь? Даже не смей!

Я не сопротивлялся. В его глазах горела не злоба, а какая-то отчаянная, яростная защита.

— Но что же тогда? — прошептал я, чувствуя, как забрел в тупик. — Что она скрывает?

— Я и так сказал больше, чем мог.

— Но это неправильно!

— Ты и сам ведь скрываешь от неё что-то, ведь так? — он прищурился. — Рыльце-то у самого в пушку?

— Скрываю, — честно признался я. — Но я сюрприз хотел сделать.

— Ты это сюрпризом называешь? — её брат хрипло рассмеялся, но в смехе не было веселья.

— Квартира разве не сюрприз? Мы об этом мечтали со свадьбы.

— Квартира? — он искренне удивился, даже бровь приподнял.

— Да, — горько ответил я. — Я так долго шёл к этому, а теперь, когда всё готово, Нина пропала.

Он смотрел на меня несколько секунд, будто взвешивая что-то. Потом тяжело вздохнул.

— Скажи правду, ты ей изменял? Как на духу! — он погрозил пальцем перед моим лицом.

— Что?! — этот вопрос меня огорошил. — Конечно нет! Я люблю её!

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я попробую помочь, чем смогу.

Он хлопнул меня по плечу. Жёстко, по-мужски.

— Но она — моя сестра. Не забывай.

Он развернулся, резко швырнул окурок в урну с громким стуком и скрылся в подъезде.

Я остался сидеть на скамейке, и взгляд мой сам потянулся вверх, к тому самому окну. Шторка едва колыхнулась. Но я знал, что это не Нина. Её не было там. Но я её дождусь.

Глава 9

Такси подъехало к знакомому дому. Я выпрыгнула, сердце колотилось уже не от радости, а от дурного предчувствия. И тут я увидела его. Тёмно-синий внедорожник. Машину Вадима.

Он стоял, прислонившись к капоту, скрестив руки на груди. Он смотрел прямо на меня. Он ждал.

Мир сузился до точки.

Инстинкт кричал одно: бежать!

Я резко развернулась, сделала неловкий шаг, подошва скользнула по скользкому от заморозков тротуару. Нога подкосилась. Я полетела вперёд, уже смиряясь с ударом.

Но он оказался быстрее. Сильные руки подхватили меня на лету, резко, почти грубо, прижали к себе. Я оказалась в его объятиях, пахнущих знакомым парфюмом и холодным воздухом. В объятиях человека, который разбил моё сердце.

— Нина, — его голос прозвучал прямо над ухом, сдавленно и хрипло. — Хватит бегать. Давай поговорим.

Его руки, крепкие, но бережные, сжимали мои плечи. Я извивалась, как рыба на крючке, вся сотканная из одного желания — вырваться.

От его объятий, от привычного до боли запаха, от родного голоса, который я не слышала уже три дня, — от всего того, без чего я когда-то не мыслила своего существования, теперь становилось дурно.

— Отпусти! — мой голос прозвучал хрипло, будто не мой.

Боль этой встречи сковала грудь. Я чувствовала, как горячие слёзы подступают к глазам. Но держалась, что есть силы. Не при нём.

Ему не удастся меня сломить, поманить на чувство былой любви и добиться прощения. Нет.

Мимо шли люди. Женщина с ребёнком остановилась, нахмурилась. Мужчина замедлил шаг. Их взгляды скользили по нам, любопытные, но безразличные. Чужая ссора. Никому не нужная драма. Они проходили дальше.

— Нина, чёрт возьми, объясни! Куда ты пропала?

Его лицо было так близко. В глазах бушевала буря, но за ней скрывалось что-то щемящее. Отчаяние. Тоска.

— Я обезумел! Думал, тебя убили! Думал… ты с кем-то.

Последнюю фразу он выдохнул с таким надрывом, что мне стало мерзко.

Он, совершивший самое низкое предательство, осмеливался подозревать в этом меня.

Я снова рванулась, пытаясь выскользнуть, но его хватка была стальной.

— Почему ты ни мне, ни Кате не отвечаешь? — он приблизил моё лицо к своему, пытаясь достучаться. Его пальцы обхватили мою голову с двух сторон, как капкан. — Я звонил везде!

Я молчала, стиснув зубы.

Любое слово, обращённое к нему, казалось бы предательством по отношению к самой себе. Предательством той Нины, которая стояла на мокром асфальте и смотрела сквозь запотевшее стекло.

— Я узнал от твоего брата сегодня, — голос Вадима срывался, становясь тише, но от этого ещё более громыхающим. — Что ты была в больнице. В женском отделении.

Он сделал паузу, его взгляд стал пристальным, пронзающим.

— Ты чем-то… заболела? От другого?

В его глазах не было ненависти. Только боль. И это бесило ещё сильнее. Он играл в искренне любящего мужа, и играл талантливо.

Я выкрутилась из его рук и отпрянула. Он удержал меня за запястье, никак не отпуская.

— Почему ты так со мной? Почему пропала? — он почти кричал, но это был крик отчаяния, а не гнева.

Он был силён. Не резок, но невероятно твёрд. И случайный прохожий,