- Что ты делаешь? – растерянно уточняю я.

- Буду читать новости. А то совсем мы с тобой тут от жизни отстали. Хочешь, вслух почитаю? Хотя нет, тебе новости читать не буду. Хочешь, какую-нибудь книгу вслух почитаю?

- Почитаешь мне вслух? – ничего не понимая, переспрашиваю я.

- Ну да, - кивает Антон, - не отрывая взгляда от экрана. – Давай сказку? Чтобы сразу для вас обоих?

- Для нас обоих? – чувствую, что выгляжу нелепо, повторяя за Антоном, как попугай.

- Да, - муж совершенно серьезен. – Для тебя и для Димы.

- Какого Димы? – я уже совсем ничего не понимаю.

Антон наконец поднимает на меня нечитаемый взгляд.

- Для нашего сына, - заявляет он. – Я решил назвать его в честь дяди Димы. Ты против?

- Нет… - отзываюсь растерянно. – Хорошая идея, мне нравится.

- Ну вот, интернет предлагает мне сборник сказок Пушкина. С чего начнем? Со сказки о царе Салтане или о золотой рыбке?

Откидываюсь на подушку, признавая, что бессильна понять этого человека.

- Почитай мне лучше Бродского, - прошу я.

- Лиза, - голос мужа звучит укоризненно. – Мы же теперь родители и должны думать о сыне. Уверен, ему больше понравятся сказки.

Антон поворачивает экран телефона, чтобы было удобнее читать.

- Так и быть, Бродского тебе почитаю перед сном, - добавляет он.

Антон приходит в больницу каждый день на протяжении двух месяцев. Развлекает меня книгами, музыкой или отстраненными разговорами. Я смирилась с предстоящим разводом.

Наверно.

На самом деле, сердце схватывает болью каждый раз, когда муж входит в палату.

Я ведь добилась того, чего хотела. Настояла на своем. Почему же теперь так тошно?

Я… разочарована…

И даже не понимаю в ком – в Антоне или в самой себе.

- А как же твой бизнес? - спрашиваю я мужа, поняв, что уезжать он не собирается. - Как же политика? Ты торчишь здесь со мной, а мог бы уже приступить к делам.

- Бизнес в порядке, - уверяет меня Антон. - Он пережил арест счетов и мое отсутствие на полгода. Так что, кажется, пора выдохнуть и проводить больше времени с… сыном. А политика? Ну ее. Может, потом. Я понял, что лучше иметь своего человека в политике, чем самому там вариться. Стаса решил сунуть. Пусть трудится, а я проспонсирую.

- Испортишь парня, - качаю я головой.

- Если испортится, поедет обратно в деревню, мозги проветривать. Отличное средство. Мне помогло.

Потом прилетают мои родители. Антон не рассказал им и половины того, что с нами произошло, и я благодарна ему за это.

Мама с папой, как и Антон, приходят каждый день. Развлекают меня по очереди.

Ходить мне можно только до ванной и обратно. И угроза преждевременных родов никуда не девается. Так что я послушно лежу, считая дни.

Радуюсь каждой прошедшей неделе. Чем дольше удастся вылежать – тем меньше проблем со здоровьем будет у нашего малыша.

Когда подходит к концу тридцать седьмая неделя беременности Антон приходит в палату с тортом.

Вообще-то мне его нельзя. Но сладкого дико хочется.

- Посмотри, в кого ты меня превратила, - упрекает муж. – Во всем иду у тебя на поводу…

Я отрезаю себе небольшой кусочек примерно в половину торта, но съест не успеваю.

В животе что-то щелкает и по ногам потоком бежит вода.

Не так, как в тот страшный день. Тогда намокли бедра, и мне казалось, что это ужасно много.

Сейчас же такое ощущение, что из меня вытекло ведро воды. Мокрыми стали даже носки.

- Это что? – растерянно спрашивает Антон.

- Твой сын решил родится сегодня, - я пожимаю плечами, торопясь запихнуть в рот хотя бы один кусочек торта.

49

- Но еще же семь дней до назначенного кесарева! – хмурится Антон.

- А ко мне какие претензии? – не понимаю я. – Вот родится сын и спросишь с него за опережение положенного графика.

Нехотя откладываю тарелку с тортом и нажимаю кнопку вызова медсестры.

Начинается суета. Нужно успеть с кесаревым до того, как разовьется родовая деятельность. К сожалению, для меня естественные роды - это слишком большой риск.

Вижу, что Антон волнуется, а на меня накатывает странное спокойствие.

Я откуда-то знаю, что все пройдет хорошо.

Наверно, это гормоны уже ударили в голову. Схватки только начинаются, и боль еще не беспокоит меня.

Меня увозят в операционную, и очень скоро я слышу первый крик своего сына.

Его кладут мне на грудь, а потом уносят из операционной, пока меня зашивают.

Поворачиваю голову и вижу через полупрозрачное окно, как завернутого в одеяло сына кладут Антону на руки.

Наверно, мне это кажется, или анестезия играет с разумом, но я вижу, как муж плачет, качая нашего ребенка на руках.

Сердце пронзает дикая тоска.

Мы оба уже все решили. Мы не вместе. Так будет лучше.

Когда меня привозят в палату, они ждут меня там. Два моих любимых мужчины.

Один останется со мной, другой вскоре уйдет из моей жизни.

- Спасибо за сына, - Антон целует меня в лоб.

Вижу в его глазах рвущую душу нежность.

Наверно, она адресована сыну, а вовсе не мне. На глаза снова наворачиваются слезы.

Нас оставляют в больнице до выписки еще на неделю.

Антон ходит довольный. Светится от гордости как новогодняя ёлка. Даже завидую его счастью.

Нет, я влюбилась в Димку с первого взгляда. И очень рада рождению сына. Такого сладкого мальчика и представить себе нельзя было.

Но к радости материнства примешивается грусть о несложившихся отношениях с отцом моего крохи.

Накануне выписки мама приносит красивое платье для меня и прелестный нарядный конвертик для внука. Слипик, чепчик и царапки подобраны в комплект.

Да, бабушка явно отвела душу. На отвороте золотыми нитками вышиты инициалы Димы.

Вечером мама уходит, и я остаюсь одна любоваться на сладко дрыхнущего Диму и аккуратно разложенные на пеленальнике детские одежки, приготовленные заботливой бабушкой.

Слышу в коридоре голос Антона и удивляюсь.

Он не должен сейчас быть в больнице. Муж попрощался со мной два часа назад.

Кидаю взгляд на спящего в передвижной люльке сына и выглядываю в коридор.

Вижу спину Шитова, заворачивающего за угол.

А за ним следом семенит медсестричка в коротком розовом