— Мы всё решим, — бабуля начала волноваться еще больше. — Айли, давай, поставь вещи, — схватилась она за ремень от сумки.

Айли ультимативно выставила ладони перед собой.

— Не надо, бабушка, мне действительно будет лучше так!

Девушка обошла Финолу и двинулась на выход.

— Я надеюсь, ты будешь счастлива, Айли!

Это был отчаянный выкрик от безысходности со стороны Эдме, которая уже не могла скрыть эмоций и слёзы вновь покатились по щекам.

Айли чуть задержалась в дверях и на мгновение повернулась.

— Не сомневайся, мама!

Распахнув дверь, она вышла прочь…

— Айли… — замешкалась Финола ей вслед. — Эдме! — повернулась с диком потрясении к невестке.

— Пусть она идёт, Финола! — горько всхлипнула Эдме.

Бабуля сердито нахмурилась и с уничтожающим взглядом приблизилась к невестке.

— Что ты делаешь, Эдме! — прошипела ей в лицо. — Ты не в праве принимать такие решения! А ну-ка, быстро привела себя в чувства и бегом за ней! — скомандовала Финола, сморщив лицо в остервенение.

Эдме с каменным лицом выслушала приказ, но с места не сдвинулась.

— Нет, — высокомерно покачала головой.

От злости на лице Финолы заходили желваки.

— Да, ты оказывается змея, которую я пригрела когда-то в своём доме!

— Думайте, что хотите! Мне уже все равно! — язвительно ответила Эдме.

Финола молча смерила невестку взглядом.

— Мой сын привёл тебя в этот дом уже беременную, и я приняла тебя, хотя знала, что вы меня обманули! Но я наплевала на всё! У меня появилась полноценная семья, которую я всегда хотела иметь после того, как мой безответственный муж её разрушил. А когда Айли родилась, и я окончательно убедилась, что она мне не внучка…

Она осеклась, потому что не хотела выговаривать эту желчь и сбавила обороты.

— Айли я безумно люблю, она мне родная! Когда мой сын погиб, вы остались единственными близкими мне людьми. И я живу ради тебя и Айли… А теперь ты рушишь всё, что у нас есть, зараза! — голос свекрови слегка осип от негодования. — Не позволю!

— Извините, Финола! Но на этот раз я сделаю так, как считаю нужным, — сглотнула Эдме нервный ком.

— Ты считаешь нужным остаться без дочери? Сейчас же пойди и приведи её домой. Мы выслушаем Айли и примем всё!

— Нет! — отрезала Эдме, чуть склоняясь к лицу свекрови. — Я пойду к себе…

Женщина вздохнула и хотела было покинуть свекровь.

Но следующие слова из уст Финолы просто приковали её к полу.

— Эдме… Я знаю! Знаю, что ты живёшь чужой жизнью! И скажу больше, знаю от кого ты родила Айли…

Эдме повернулась и, не сводя взгляд со свекрови, подошла обратно к ней.

— Ты слишком плохо жгла свои письма в камине, в которых раскрывала все тайны… — закивала Финола, опустила прискорбно голову.

Шум в ушах отдавался пульсацией в висках, от того, что оказывается её секрет не такой уж и секрет.

— Признаюсь, честно! Я хотела избавиться от тебя с самого начала, но потом все твои мотивы мне стали глубоко понятны, Эдме. И как женщина, я на твоей стороне, как видишь, много лет. И вероятно, я понимаю, что Айли ушла из дома вовсе не по той причине, которую ты создала для видимости.

Эдме сморщила лицо в кислое недоумение.

— Какая жестокая ирония жизни… Я ведь подозревала, что вы всё знаете. И старалась быть самой лучшей, покорной, чтоб только не вызвать у вас желание свести со мной счёты.

— Как видишь не собиралась! — гордо вскинула подбородком Финола.

Сейчас со стороны это противостояние могло выглядеть, как борьба двух сильных женщин за право считаться самой стойкой и выносливой по отношению друг к другу.

— Тогда, Финола, сядьте задницей на этот стул, — указала Эдме в сторону кухни. — И примите тот факт, что Айли будет намного лучше без нас обеих…

ГЛАВА 22

ГЛАВА 22

Максвелл неторопливо вышел из воды на берег. Впервые за последнее время его купание было не вечерним. Хотелось смыть, утопить все события, с которыми он столкнулся, и оставить лишь то, что не давало мучений.

Ему на жизненную долю выпадало слишком много неудач, начиная с самого детства. Когда родители развелись, и мать забрала его воспитываться в Лондон, она тогда и не предполагала, какой помехой станет для неё маленький сын в налаживании личной жизни. И все последующие года женщина избавлялась от него самыми разными способами. Отдавала на учёбу в элитные пансионаты и детские языковые школы на лето. Максвелл рос сам по себе, мечтая когда-нибудь вернуться к отцу. Он писал ему письма, чтоб тот услышал призыв сына. А когда, наконец-то, отец созрел, то демонстративно вызвал на суд бывшую жену и забрал Максвелла к себе. Но и в новой семье его ждал сущий кошмар.

Максвелл, отгоняя все эти воспоминания, закрыл глаза, развёл руки в сторону и подставил себя на волю ветру, что с особой силой обвивал всё тело.

И спустя годы, закончив школу, он решил вернуться к матери, к которой испытывал чувство жалости и небольшой вины из-за того, что так предательски избавился от ее воспитания. Но мать оказалась исчезнувшей без вести, а чуть позже жестоко убитой… Именно это и сыграло роль в выборе дела всей жизни. Убийцу он всё же нашёл спустя какое-то время, но наказать так и не смог, точнее не сумел доказать. И потянулись все противоречия: оставленный отец, который на тот момент уже был болен, неспасённая от рук убийцы мать, а так и ненайденное спокойствие – жить в окружении любящих людей, казалось уже мифом.

Максвелл приоткрыл один глаз и присмотрелся к радужке солнца. Затем оглядел пустынный берег и хотел понять, что же изменилось. Почему-то все эти мемуарные пережитки уже не доставляли столько душевной боли. Сейчас он чувствовал вкус жизни и осознавал, что стоит на пороге к своей мечте…

Мужчина поднял свою одежду, натянул футболку на свой торс и надел брюки. Зашагал босиком по песку, который мягко поглощал ступни. Он вновь отмотал время на шесть лет назад, чтоб понять, когда же всё это с ним случилось.

Как же нелепо он встретил Айли… Она упала