Я выхватываю ручки чемоданов, дёргаю на себя, резко открываю дверь подъезда и влетаю внутрь. Тяжелая металлическая створка за моей спиной захлопывается. Меня трясёт от пережитого возбуждения.

С тоской смотрю на лестницу. Это старый сталинский дом, в нем нет лифта. Подняться на третий этаж с вещами в моем состоянии практически невозможно. Я пробую затащить тяжеленный чемодан на лестницу, но дальше первой ступеньки дело не движется.

Еще и телефон вибрирует в сумочке, брать не хочу, наверняка это Глеб. Но звонок действует на нервы и усиливает головную боль.

Я вытаскиваю мобильник…

Смотрю на экран и вспыхиваю от радости – Влад. В который раз удивляюсь, насколько он чувствует мое состояние.

– Дина, ты где? – голос мажора встревожен.

– Пытаюсь занести вещи в квартиру, – шучу я.

– Стой! Ничего не делай! Я сейчас приеду.

Вот те слова, которые мне сейчас нужны больше покоя и лекарств. Я сажусь на подоконник, прислоняю затылок к стеклу. Прохлада растекается по голове и снимает немного боль. Я закрываю глаза, так и жду. Мимо идут люди, косятся на меня, один сосед даже остановился и спросил:

– Вам помочь?

– Нет, спасибо.

– Вы переезжаете? Или приехали в гости?

Я кошусь на любопытного старичка. Вижу его впервые. Хотя… я в этой квартире бывала нечасто, ничего удивительного нет, что не знаю соседей.

– Да. Я невестка Аллы Борисовны.

– Все ясно.

Старичок тут же исчезает, скорбно поджав губы. Я улыбаюсь на такую реакцию: соседям Алла Борисовна тоже как кость в горле.

Влад звонит через полчаса.

– Я у входных дверей, открывай.

Сползаю с подоконника, шаркающими шагами иду к двери. Как же хорошо было не двигаться, а сейчас боль обручем охватывает голову. Жму на кнопку замка, а когда дверь открывается, буквально падаю на грудь к Владу.

– Прости, – шепчу едва слышно. – Мне плохо.

– Твою ж мать, Динка! – вскрикивает он, подхватывает меня на руки. – Смотри на меня, смотри, не отключайся!

– Смотрю.

Но вижу только расплывчатый силуэт.

– Какой этаж? Номер квартиры?

Называю, а дальше просто проваливаюсь в пустоту. Нет, я не теряю сознание, но будто впадаю в анабиоз: все слышу и чувствую, а воспринимаю действительность отстраненно. Как оказываюсь в квартире, не понимаю. Влад осторожно кладет меня на кровать, снимает ботильоны, трогает мой лоб.

– Температуры нет, – бормочет он. – Дина, посмотри на меня! – щелкает пальцами как заправский доктор. – Где болит?

– Затылок. Позвони Симке.

Влад поворачивает меня на бок и присвистывает. Тут же ищет номер моей подруги в мобильнике. Я отключаюсь. Дальнейшее воспринимаю фрагментами. Вот появляется Симка. Ее пронзительный голос звенит в ушах, я морщусь:

– Будь тише!

– Ну, раз разговариваешь, значит жить будешь, – смеется она. – Признавайся, тошнит?

– Н-нет.

– В глазах рябит?

– Да. И свет резкий…

– Влад, выключи свет.

Так, значит, Влад все еще здесь.

– Что со мной?

– Легкое сотрясение мозга, но лучше сделать мрт.

– Не надо. Пройдет, – шепчу я.

Следующий фрагмент – больница. Меня крутят и вертят со всех сторон. Я вижу белые халаты, дремлю в аппарате мрт, слышу тихие голоса.

– Что со мной?

– Да все нормально, – Симка наклоняется. – Я правильно поставила диагноз. Жить будешь.

– Меня кладут в больницу?

– Нет, дома полежишь пару дней.

– Хорошо.

И вот я снова дома в постели. Открываю глаза, качаю головой – боли нет. Чуточку саднит затылок в месте ранки. Сажусь. Еще немного ведет в сторону, но уже не так сильно, как раньше. Встаю, подхожу к окну, отодвигаю штору, открываю створку. Прохладный ветер приятно овевает лицо, шевелит волосы.

– О боже, как хорошо! – шепчу себе под нос.

– Согласен, – раздается голос за спиной, и теплые руки обнимают меня сзади.

Я вздрагиваю, сердце заходится стуком где-то в горле. В голове каша. Кто это? Неужели Глеб?

Отталкиваю незнакомца, разворачиваюсь – Влад улыбается, и свет уличных фонарей отражается от белоснежных зубов. Он наполовину раздет. Во всяком случае вижу голый торс в рисунках татуировок. Низ тела теряется в темноте.

Во рту мгновенно пересыхает, губы загораются огнем. Да и на мне ночная пижама. Кто меня переодел? Неужели мажор? О боже! От ужаса загораются теперь и уши. На мне же скромное белье!

Действительно не люблю кружева и стринги. В быту предпочитаю удобные трусики без прикрас.

– Ч-что ты здесь делаешь? – мой голос хрипит, отказывается повиноваться.

– Охраняю сон больной женщины, – отвечает Влад.

– В таком виде?

– На что ты намекаешь? – он бросает взгляд на себя, смеется и делает шаг в круг света от уличного фонаря.

Я выдыхаю, увидев спортивные брюки. И тут же взгляд падает на босые ступни, такие красивые и в то же время беззащитные, что чувствую огонь в кончиках пальцев.

– Стой, не шевелись! Замри!

Бросаюсь к контейнеру с картинами и красками, вываливаю все на пол, нахожу нужное и бегу назад в спальню. Влад послушно ждет, только улыбается таинственно.

– Будешь рисовать?

– Да, не смейся!

Я устанавливаю светильник так, чтобы его свет не падал на Влада и замираю. Так давно не держала в руках кисть, что кажется, не смогу сделать ни одного ровного мазка.

Но вдохновение, проснувшееся внезапно, ведет, будоражит душу, наполняет ее силой.

Я опускаю кисть на холст и мгновенно забываю обо всем.

Прихожу в себя, когда солнечный свет заливает спальню. Влад по-прежнему стоит на одном месте, лишь переступает ногами.

– Не двигайся!

– Я уже превратился в каменную статую, а тебе все мало?

– Еще секунда!

– Жестокий Пигмалион! Вернее, Пигмалионша.

– Ты мне льстишь.

– Нисколько, – ворчит Влад и вдруг одним прыжком оказывается рядом. – Покажи, ради чего меня мучила всю ночь?

– Нельзя, уйди!

Я загораживаю холст спиной, отталкиваю мажора ладонью. Рука попадает на обнаженную грудь, и я отдергиваю ее, будто обжигаюсь. Чувства буквально сходят с ума. Мне хочется прикасаться к этой гладкой коже, ласкать ее, гладить.

– Не стесняйся, хочется, делай, – шепчет Влад, будто угадывает мое желание, и нежно проводит кончиками пальцев по щеке.

Его горячее дыхание опаляет ухо, по всему телу бегут мурашки, иголочками покалывают кожу, губы, кончик языка. Этот жар пылает во рту, я раскрываю его, и тут же облизываю пылающие губы.

Влад по-своему понимает сигнал. Он притягивает меня одной рукой за талию, а второй приподнимает подбородок и смотрит пристально в глаза, будто спрашивая разрешения на поцелуй.

И я первая касаюсь его губ.

Глава 24

Влад отдергивает голову, и я замираю в недоумении. Мажор-ловелас, который должен был бессовестно воспользоваться моментом, не оценил мой совершенно безумный поступок. Краска стыда заливает щеки, но Влад