– Мама, мама, – Соня с Маней дергают меня за руки, но я сейчас не в силах общаться с девочками и поэтому чуть крепче, чем нужно, сжимаю детские ручки. Жестом прошу их подождать.

Перевожу взгляд с Люды на Вову, на языке вертится сотня вопросов. И каким местом он думал, когда принимал решение не вести в детский сад наших дочерей – самый безобидный из всех.

– Ань, – Куравлев делает шаг по направлению ко мне. – Ты зря кипятишься, – пытается успокоить, но своим поведением делает только хуже.

Не могу поверить ушам! Он вообще дружит с головой? Или думает иным местом, а не тем, что предназначено для мозгов?

– Я не зря кипячусь, Вова, – шиплю грозно. – Радуйся, что я в полицию на тебя не заявила!

– Ну, заявила бы, и что? – смотрит пристально на меня, щурится, выказывая свое недовольство. – Никто ничего бы мне не сделал. Девочки – мои дочери, и я их не похищал. Если ты об этом, – напоминает как бы между делом.

Завожусь только сильнее.

– Дочери? – усмехаюсь горько. – Ну-ну.

Я не ведаю, что говорю. Зло распирает.

– Где ж ты был, когда я была беременная? – спрашиваю, не пряча боли. – Или когда я рожала? Когда нас выписывали из роддома? Где ты был?! М?!

– Ань, успокойся, – заклинает Люда. – Ты сейчас наговоришь сгоряча, а потом будешь жалеть.

Я отворачиваюсь, даже взглядом не удостоив подругу. Зла так сильно, что не могу ни на кого из них смотреть.

– Девочки, одевайтесь, – строго обращаюсь к своим дочкам. – Мы уезжаем!

– Куда? – удивляется Маня.

– Домой, – бросаю коротко. На большее я не способна.

Нам здесь больше нечего делать. Пусть разбирается сам со всем, что натворил.

– Я не хочу, – пищит Соня.

– И я! – вторит ей Манечка.

– А я вас не спрашиваю! – срываюсь на крик. – Одевайтесь! Мы едем домой!

Девочки смотрят на меня с широко открытыми глазами, у них шок.

Я крайне редко повышаю голос, а с появлением Вовы в нашей жизни и вовсе этого делать перестала, дочки повода не дают. Поэтому сейчас для них мой повышенный тон стал полнейшей неожиданностью.

Не только для них двоих.

– Принцессы, вашим родителям нужно поговорить, – в разговор вмешивается Люда.

Она берет девочек за руки и выводит из комнаты, мы с Вовой остаемся наедине и время вдруг замирает.

Снова чувствую свое разочарование и боль, снова пытаюсь залатать дыру, что образовалась в душе после того, как он меня бросил. Понимаю, что не хочу повторения и именно поэтому не могу ему доверять. А разве без доверия можно сдвинуть отношения с одной точки?

Сегодняшняя ситуация стала ярким примером. Куравлев не дорос до того, чтобы стать отцом.

Он эгоистично относится к девочкам, не продумывает наперед каждое из своих действий и не понимает последствий. Сегодняшний прогул детского сада может стоить каждой из малышек гораздо больше, чем принесет пользы.

Помимо прививки, есть еще утренник, к которому девочки готовятся не первый месяц, а из-за халатности Вовы они могут потерять свои роли. Нам таких трудов стоило выучить слова!

Если вместо них поставят других, то я вернусь и еще раз прибью Куравлева. Потому что это он! Он во всем виноват!

– Ань, – начинает миролюбиво.

– Стоп! – резко перебиваю его. – Давай сократим твое и мое время, – скорее утверждаю, чем предлагаю. Я вся на эмоциях. – Замуж за тебя не пойду. Девочек тебе не доверю. Большое спасибо за помощь, но мы возвращаемся к себе!

– Не дури, – рычит Куравлев.

– А ты не провоцируй! – шиплю.

Противостояние взглядов. Характеров.

Кто победит?

Глава 36. Аня

Неделя. Именно столько времени прошло после моей ссоры с Вовой, ровно столько мы избегаем друг друга, и я старательно делаю вид будто ничего не произошло. Игнорирую свои чувства, пытаюсь заглушить ноющую тоску, заедаю всем подряд образовавшуюся в груди черную дыру, но все равно ничего не выходит. Своими попытками избавиться от мыслей о Куравлеве я поправилась, наверное, килограммов на пять.

Тошно.

Моя жизнь складывается по давно и четко отработанной схеме: дом – детский сад – работа – детский сад – кружки – дом. Я всевозможными способами стараюсь избежать одиночества. И если при прошлом нашем расставании с Вовой мне было просто плохо, то сейчас выносить опустошение и боль, что разрывает сердце, нет никаких сил.

Держусь только благодаря своим малышкам, они единственные, кто удерживает меня и не позволяет скатиться в отчаяние.

Видимо, стать счастливой любимой и любящей женщиной мне не суждено.

– Мамочка, а мы когда поедем к папе? – перед сном спрашивает Маня.

Она каждый вечер задает один и тот же вопрос, скучает по Вове.

“Никогда” – так и вертится на языке, но я не смею такое сказать дочери, ведь она не при чем. Манечка не виновата в безответственности, эгоизме и безалаберности своего папы.

– Апельсинка моя, он сейчас очень занят, – пытаюсь мягко уйти от щекотливой темы. – Ему не до нас. У него много работы.

– А почему он сегодня не работал? – Сонечка задает вопрос и невинно хлопает ресницами.

– Соня! Это секрет! – Маня дергает за рукав сестру.

– Секрет? – напрягаюсь.

Что-то меня настораживает поведение дочерей…

Какие секреты могут быть у пятилеток от мамы?

– Большой и страшный секрет? – спрашиваю намеренно азартным голосом.

– Ага, – девочки дружно кивают.

– Может быть вы маме скажете? – прошу, а сама не замечаю, как начинаю наматывать локон на палец. Я всегда так делала в детстве, когда волновалась.

– Маме нельзя, – говорит Манечка.

– Секрет! – шепчет Соня, соединяет три пальца вместе, будто что-то держит, и проводит ими вдоль губ, изображая, словно она их закрывает, а затем выбрасывает воображаемый ключ.

Маня делает то же самое.

– Ну секрет, так секрет, – пожимаю плечами. – Тогда я вам свой секрет тоже не расскажу.

Намеренно равнодушно пожимаю плечами и принимаюсь наливать малышкам кефир, они не уснут, если на ночь не попьют.

– Держи, – протягиваю первую кружку Соне.

– И тебе тоже, – отдаю вторую Мане.

Приглушаю свет в комнате и собираюсь уходить.

Обычно я остаюсь с девочками, жду пока они все выпьют, рассказываю сказку и дожидаюсь, когда малышки уснут крепким сном. Только после этого ухожу делать домашние дела.

Но сегодня решила уйти пораньше. Уверена, апельсинкам станет интересно, где я пропадаю, и они обязательно ко мне придут.

– А ты куда? – спохватывается Сонечка, видя, что я переступаю порог комнаты.

– На кухню, – отвечаю честно. Дети тонко чувствуют и понимают, когда им лгут, поэтому я всегда стараюсь говорить правду. Пусть не полную, но хоть частично, так доверия будет