Через пару часов я отправилась на УЗИ сразу после осмотра у гинеколога. В целом, как сказала врач, повторив слова Эммы, ничего криминального она не видела, хоть и поставила под вопросом угрозу прерывания, учитывая мои боли.

Которые, надо сказать, уже исчезли, словно их и не было.

– Ну, возраст не такой уж и страшный, чтобы рожать ребёнка, – заверила меня врач УЗИ. – Уже и сердечко слышно, так что вы бы подумали.

Эти слова прозвучали в ответ на мои сомнения, которые я не стала таить и высказала прямо лёжа на кушетке. Конечно, сорок три – это вовсе не годы старухи, когда уже можно начинать присматривать себе саван. И у меня среди знакомых имелись те, кто оттягивал рождение детей до этих цифр и вообще в итоге только к сорока пяти обзавёлся первенцем. Но это они, а это – я.

Поблагодарив врача, я вышла из кабинета и какое-то время постояла у окна в коридоре, раздумывая, не стоит ли позвонить Эдику и во всём признаться. Раз малыш принял решение продолжить развиваться у меня под сердцем, я считала, что мужу теперь точно можно обо всём рассказать.

И мы вместе уже примем решение, оставлять ли ребёнка. Хотя, я уже понимала, в какую сторону склонилась чаша весов… несмотря на то, что боялась себе в этом признаться.

Я вытащила телефон из кармана и набрала номер Эда. Гудок-другой-третий. Журавлёв не подходил. Спит ещё что ли? Но вообще это на него не похоже…

Ладно, значит, пока отложу новости на потом. А пока – отдых в моём «номере люкс». И надеюсь, Тося не присядет мне на уши в очередной раз.

Подойдя к двери в палату, я приостановилась, когда до меня донёсся тот голос, услышать который я совершенно не рассчитывала. И я так и застыла, потому что меня парализовало, а в мозгу появилась ярко-красная надпись. Не входи! Тебе не нужно этого видеть!

– … ну, любимушка моя, не расстраивайся. Врач же говорит, что тонус – это нормально! – произнёс тот, кого я знала больше половины жизни.

В ответ послышался чуть капризный ответ Тоси:

– Я зна-а-аю… Но так не хочется продолжать здесь лежать. Хоть и тётенька эта довольно забавная.

Я всё же взялась за ручку на двери и, открыв её, шагнула в палату, словно на эшафот. И тут же увидела картину, которая меня буквально уничтожила.

– Эдик? – выдохнула я хрипло, и Журавлёв, который обнимал со спины Тосю и поглаживал её живот, отпрянул от своей…

… любовницы?

Ужас на его лице был таким всеобъемлющим, что сомнений не осталось. Он не просто проходил мимо и вдруг ему в голову взбрело изобразить из себя будущего отца ребёнка какой-то незнакомой барышни. Тот самый Эдуард, о котором говорила Тося, – это мой муж…

– Господи, Юля! Что ты здесь делаешь? – вскричал он в панике и встал так, чтобы его «любимушка» оказалась за спиной.

– Это я тебя должна спросить… – выдохнула помертвевшими губами, когда поняла, что нахожусь в каком-то непонятном состоянии.

Пространство вокруг стало расплывчатым, а ног я не чувствовала совсем, потому что они стали ватными.

– Эд, что творится? Ты знаешь Юлю?.. постой… – проговорила тихо Тося и вдруг покачнулась.

Каким-то невообразимым образом Эдик успел подхватить её прежде, чем она бы грохнулась на пол. Меня тоже повело, только на мужа рассчитывать не приходилось. Он был занят своей любовницей…

За что мне всё это? Как это вообще случилось?

– Скажи мне, что это неправда… скажи, что она беременна не от тебя! – взмолилась Тося, вцепившись в рубашку Журавлёва, пока он укладывал её на постель.

Перед глазами у меня поплыла пелена, а тошнить стало так, что я не смогла оставаться на месте. Сорвалась и побежала к туалету, где меня и вырвало чертовыми бутербродами.

В голове стучала мысль: Эдик жил второй семьёй. Эдик жил второй семьёй…

И не просто жил, но и завёл на стороне ребёнка, который родится уже вот-вот…

А дом? Он ведь покупал Тосе дом! Это не мне он выбирал в качестве сюрприза новое жильё… И именно поэтому Эд не обсуждал со мною покупку. Потому что предназначался подарок вовсе не мне…

– Юля! Юля, ты в порядке?

Муж забарабанил в дверь, в его голосе сквозила искренняя тревога. А мне нужна была передышка. Пусть и проходила она вот так, когда я висела вниз головой на унитазе… И, собственно, эта поза как нельзя лучше отображала истинное положение моих дел.

– Я не в порядке, – прошелестела едва слышно.

Думала, что муж ни слова не разберёт, но он лишь стал колотиться в дверь ещё сильнее.

– Юля! Открой, пожалуйста! Давай я позову врача…

Нужно было брать себя в руки, чтобы покинуть своё убежище и бежать из этой чёртовой палаты куда подальше. Я не представляла, как выйду к Эдику, как стану смотреть на Тосю и при этом смогу остаться в здравом рассудке.

Она не знала о том, что Журавлёв женат? Что он ей говорил? Что не может на ней жениться, несмотря на огромное пузо, потому что институт брака – это не для него?

Я всё же отлепилась от несчастного унитаза, поднялась на ноги и умылась. Когда Эдик снова принялся барабанить в дверь, я распахнула её и рявкнула:

– Не колотись! Ты тут не у себя дома!

Пройдя мимо мужа, я первым делом схватила сумку и стала бросать в неё вещи. Тося, которая лежала на койке, была бледнее свежевыпавшего снега. Эдик засуетился, забегал туда-сюда от меня к любовнице и обратно. И если бы я не пребывала в таком шоке, мне это показалось бы даже смешным.

– Эдуард… расскажи мне всё! – взмолилась Антонина. – Юля беременна… она носит твоего ребёнка?

Мне удалось отчасти взять себя в руки. Я повернулась к мужу, приподняла бровь и пока он краснел-бледнел и хватался то за телефон, то за горло, добавила:

– И мне расскажи всё. Тося беременна от тебя, но мне очень интересно знать, какую именно лапшу ты ей вешал на уши, раз она сейчас так поражена тому, что ты женат!

Собрав свои немногочисленные вещи, я застегнула «молнию» и уселась на постель, готовая сорваться и бежать прочь в любой момент. Ни секунды здесь лишней не останусь, но лишь после того, как Эдик объяснится.

– Юля… Давай мы это всё обговорим потом, – хрипло выдавил из себя Журавлёв, и я замотала головой.

– Нет, Эдик! Мы станем обсуждать всё втроём! Ты жил с Тосей второй семьёй?