А вот Алёна на тему моего жениха всегда молчала, стиснув зубы. Явно не хотела вставать между влюблёнными. Усмехаюсь печальной иронии. Да уж, «влюблённые», ничего не скажешь.

Мой рассказ много времени не занимает. Я просто вываливаю подруге всё, что произошло в последние дни. Про свою беременность двойней, про странную реакцию Давида, который словно бы и не обрадовался новости – я это сейчас чётко понимаю, хотя в тот момент ничего необычного не заметила, летала на крыльях своего счастья, дурочка. Пересказываю подслушанный разговор и своё враньё о выкидыше.

– Пипец! – выдаёт наконец Алёна, глядя на меня во все глаза.

– Он самый, – соглашаюсь тоскливо.

Мы молчим какое-то время. Подруга встаёт и начинает расхаживать по небольшой кухоньке.

– Адель, ты же… понимаешь, что Давид помчится тебя искать? – спрашивает хмуро.

– Да, – киваю, снова наматывая прядь волос на палец. – Но… он не должен меня найти! Не должен! Своими детьми я рисковать не буду! Ни за что! Я его скорее убью!

– Посадят, – мрачно подводит итог Алёна. – И беременность не поможет. Так. Утро вечера мудренее, как говаривала моя тётушка. Давай-ка мы с тобой ляжем и поспим немного. А потом на свежую голову будем думать, что и как делать.

* * *

Утро в отделении гинекологии началось… активно.

Одна из палат огласилась криками, и оттуда в ярости вылетел мужчина. Огляделся, подскочил к растерявшемуся врачу и схватил его за отвороты халата.

– Где Аделина Каримова?!

– Вы с ума с-сошли? Отпустите немедленно! – доктор кое-как высвободился из хватки. – Какая ещё Каримова?

– Ваша пациентка, из этой палаты! Где она?!

– Не было у нас никаких Каримовых, – врач уже пришёл в себя и нахмурился. – Попрошу вас уйти, я вызываю охрану!

– Стойте, – мужчина, устроивший скандал, явно пытался взять себя в руки. – Это моя невеста. Она поступила вчера. У неё был выкидыш. Сегодня я собирался перевезти её в частную клинику.

– Молодой человек, не морочьте мне голову! – врач зло нахмурился. – У нас на всё отделение вчера пять выкидышей было! Пять! Сюда с этим постоянно привозят, это городская больница! Сегодня с утра десяток пациенток выписался! Написала ваша невеста отказ, забрала документы и ушла! Я всех не упомню, у меня тут поток! – он развернулся и направился по своим делам.

– Ч-чёрт… – мужчина зло выругался, глядя по сторонам. – Нет! Нет! Почему, Ада?! Куда ты ушла?!

И тут же прищурился, о чём-то задумавшись.

* * *

– Адель, просыпайся, – Алёна тормошит меня за плечо. – Уже почти двенадцать! Я-то могу весь день спать после дежурства, но нам с тобой нужно многое обговорить! Есть у меня подозрение, что времени у нас немного.

– Да, – я просыпаюсь как-то сразу, рывком, сажусь на диване. – Да, ты права!

– Идём, я горячие бутерброды сделала, – подруга улыбается. – А ещё у меня есть одна идея…

Договорить она не успевает.

В дверь раздаётся звонок.

Глава 4

Мы обе дёргаемся, оборачиваемся.

В солнечном сплетении всё сжимается, подкатывает тошнота.

Следом за звонком в дверь колотят. Не стучат, нет – именно колотят!

– Это Давид! – еле выговариваю застывшими губами.

Подскакиваю с места, затравленно озираюсь, на инстинктах ища, куда спрятаться.

– Тихо! – шипит Алёна, зажмуривается, сосредотачиваясь, а потом начинает командовать: – Быстро, сдирай постельное, прячь в диван!

Я подчиняюсь, не понимая, что она задумала.

Подруга тем временем стаскивает с волос резинку, трясёт головой, растрёпывая аккуратную причёску, скидывает халат, оставаясь в тонкой майке и пижамных штанах. Несётся на кухню, гремит там чем-то. Всё это под очередной неумолчный звонок, пока я дрожащими руками убираю следы своего присутствия в квартире.

– Адель, сюда!

Рысью бегу в коридор, боясь даже смотреть в сторону двери. Алёна кидает мне длинное пуховое пальто.

– Надевай! За мной, быстро!

Дом у подруги довольно старый. Выход на балкон с кухни – и через все балконы проходит пожарная лестница. Этаж не самый высокий, да ещё и под окнами растут деревья, которые закрывают обзор. Сейчас, конечно, поздняя осень, но листва ещё не вся опала.

– Спускайся! – Подруга, кряхтя, откидывает тяжеленный люк. – И не бойся! Подо мной никто не живёт, а на балконе там бардак! Сидишь тихо, ни звука! В кухню всё доносится! Я форточку открою, может и услышишь что-то… Давай!

Крышка люка опускается за мной, щёлкает замок, и я, трясясь, кое-как спускаюсь по лестнице и приседаю на корточки среди хлама. Закусываю губу и прислушиваюсь.

Сначала ничего расслышать не удаётся. Потом до меня доносится приглушённый голос.

– А я, знаешь ли, не удивлена! – Алёна говорит с вызовом. – И можешь мне поверить, если бы Адель у меня появилась, ты бы узнал об этом последним!

– Ты что, идиотка?! – рычит Давид. – Ничего не понимаешь?! У Ады только что случился выкидыш! Ей сейчас плохо… во всех смыслах! Она наверняка не понимает, что делает!

– Господи… – голос подруги звучит сдавленно. – Она что… беременна была?!

– Ну и что ты за подруга, если ничего не знаешь?

– От меня Адель ни разу не сбегала! – парирует Алёна. – В отличие от тебя! Как так получилось, что у неё случился выкидыш, а?! Это ты виноват?!

Пауза, а потом взбешённый низкий голос:

– Ты на что намекаешь?! Что я… что я…

– Я как раз ни на что не намекаю! А вот почему ты об этом подумал в первую очередь?

– Да я Аду и пальцем не тронул!

– Так, всё! – теперь Алёна говорит холодно и спокойно. – Проваливай. Адели здесь нет! Очень надеюсь, что у неё наконец прочистятся мозги и она сбежит от тебя подальше!

Воцаряется тишина. Сколько ни прислушиваюсь, больше я ничего не слышу. И вздрагиваю, когда надо мной раздаётся скрежет люка.

– Поднимайся, – из квадрата в полу выглядывает встревоженное лицо подруги. – Ты как, не замёрзла?

– Нет, – зубы у меня стучат от нервов, а не от холода.

Алёна протягивает мне руки, помогая вылезти, заводит в кухню.

– Садись, вот, выпей! – ставит на стол кружку с чем-то горячим. – И успокойся. Всё выглядело так, словно я только-только проснулась. Ещё и наорала на него, что трезвонит в дверь, когда я после ночного дежурства. Хорошо, этому козлу не пришло в голову чайник проверить и в холодильник залезть.

Лезет туда сама и достаёт тарелку с бутербродами.

– Даже остыть