– Ма-арк, – она просто сгибается пополам.

– Катя… – ловлю ее на руки, аккуратно сажаю на пол, опускаюсь рядом, но…

Черт! Звонит телефон.

Глава 28 

Марк

– Блин… – достаю телефон, принимаю звонок. – Да, Олег Георгиевич? Да. Могу. Да. Полчаса, – отбиваю звонок. – Кать, – смотрю на нее строго, – меня вызывают, – тянусь за своей футболкой, которая валяется тут же, под бумагами. – Я сейчас уеду на экстренную операцию, но я вернусь, – произношу твердо. – Слышишь меня? Дождись, пожалуйста. Я вернусь!

Резко встаю, выхожу в коридор. Менять джинсы на защиту я не буду, но обуваюсь, конечно, в бутсы.

Катька так и сидит бледной тенью на кухне посреди бумаг. Не выдерживаю. Больно. Чудовищно больно. Возвращаюсь, падаю перед ней на колени, ловлю в ладони ее лицо. Катя…

– Я вернусь, – впиваюсь в ее губы, о которых мечтал больше трех лет. – Дождись меня.

И ухожу. Уже не оборачиваясь.

Катя

Как дальше жить? Зачем? Во рту горечь, в ушах – звенящая тишина, я, кажется, слышу биение своего сердца. Тук, тук, тук… Вздох… Еще один… Медленнее… Если бы можно было просто лечь и умереть. Просто перестать дышать…

Зачем Костя это сделал? И что делать теперь мне? Я не могу… Я не смогу… Сил встать нет. Я падаю на бок как подстреленная. Прямо поверх этих бумаг, доказывающих, что я – предательница. Я предала и своего любимого, и своего сына. И себя… Больше нет смысла…

– Мама…

О боже, Миша… Какая же я эгоистка! Сын тихо хнычет, просит воды.

Поднимаюсь. Ноги покалывает. Сколько я не двигалась? За окном уже густая темнота. Наверное, прошла целая вечность. Что мне теперь эта вечность? Зачем я вообще?

Миша… Сынок, есть только ты. И вся моя жизнь теперь только для тебя… Провожу рукой по шелковистой макушке. Все будет хорошо, мой маленький. Мама очень постарается, чтобы тебя все-таки вылечил лучший хирург лучшего онкоцентра. Потому что если что-то с тобой случится, то мне просто незачем будет жить. Не для кого. То, что случилось, не перечеркнуть, не забыть. Марк не простит. И я сама себя не прощу.

Костя. Боже… Я столько лет считала тебя благодетелем. Зачем? За что? Что же я тебе такого сделала, чтобы так растоптать мою жизнь? И все, что у меня осталось, сейчас в руках Марка. В руках того, кого я так жестоко предала…

Марк

Ребенок с синдромом верхней полой вены. Редкая и мерзкая штука. Одна из самых страшных ситуаций, которая может случиться в онкологии. Пациент умирает даже не от поражения органа опухолью, а от того, что перекрыт ток крови.

Рак легкого. Поступили утром. На их снимке из поликлиники ничего нетипичного не было, а у нас КТ еще не сделали. Сдали анализы, устроились в палате, собрались спать, и вдруг… Девочка начинает хрипеть и биться в судорогах…

Оперируем без единой химии. Ненавижу так. Но здесь нельзя по-другому. Опухоль не имеет четких границ и подрастает к грудной аорте. По-хорошему, счет идет на часы. У малышки в любой момент может остановиться сердце.

Нас у стола двое: Миронов и я. Понимаю, почему Олег Георгиевич меня выдернул. Сергей Иванович из тех врачей, которые сделали себе имя на конференциях, а не в операционных. Он очень хорошо знает, что происходит. В теории. А на практике я вижу все его сомнения. Ему Борисов сказал, что вызвал меня из-за того, что я сегодня отпросился. Дескать, не доработал. Но я прекрасно понимаю, зачем главврачу понадобился сегодня второй хирург. Ему очень хочется, чтобы эта девочка жила. И я делаю для этого все возможное.

На каком-то этапе принимаем решение вызвать еще и дежурного кардиолога. Похоже, опухоль все же проросла в медиастинальную плевру и средостение. Удаляем все, что можем, восстанавливаем кровоток, на месте прорастания опухоли устанавливаем стент… Все. На сегодня все.

К сожалению, резать мы эту малышку будем еще не раз и не два. Но, даст бог, уже после химиотерапии.

Выхожу из операционной почти в полночь. Завтра у меня сутки. Очень подмывает упасть спать прямо на любимый диван в ординаторской. В любой другой день я бы так и сделал, но не сегодня. Я обещал. Я ей сказал, что вернусь. Значит, надо вернуться, хотя бы в этот раз. Какого черта я струсил тогда? Ведь ее же тоже обманули!

Костя. Он увивался за ней все детство. Катюха наивно ничего не замечала, но я… Я же видел. Даже когда мы уже с ней по-детски официально стали встречаться, Костя пытался… И разговор у меня с ним тогда был. Этот козел, размазывая кровавые сопли и слезы по своим щекам, орал, что он своего добьется! Все равно добьется!

Вот и выполнил угрозу. Стоило мне уехать, целую паутину сплел! Мерзкое насекомое! И я хорош! Узнал про свадьбу и бросил все попытки дозвониться, приехать. Надо было поговорить, надо! Я тоже в каком-то смысле предал Катю. Ей-то Костя черт-те чего в уши лил, а мне? Мне-то что мешало изменить ситуацию?

Стискиваю раскалывающуюся от усталости и всех этих мыслей голову, откуда-то из груди вырывается стон… Черт! Я сейчас просто обязан ехать домой. Я не имею никакого права ее оставлять одну. Больше никогда. Ни на секунду.

***

Ночной город пуст. Всегда любил такие дороги, а сейчас вот все равно. Даже разгоняться особо не хочется. Почти не нарушая скоростной режим, заруливаю в свой двор.

Шуршит лифт, послушно щелкает замок, открывается дверь. В квартире темно и тихо. Бросаю шлем, скидываю бутсы, прохожу в кухню. На столе ровными стопками сложены бумаги. От их вида в груди нарастает тяжесть.

Зачем? Зачем я сегодня на нее орал? Придурок! Выплеснул трехлетнюю обиду. И что? Стало легче? Раздраженно хмыкаю, оборачиваюсь и вздрагиваю.

В проходе безмолвной тенью стоит моя Катёнка. Она оперлась плечом и виском о стену, будто боится упасть. Подхожу к ней. Точно так же приваливаюсь к косяку. Стою. Смотрю на нее.

– Ты чего не спишь?

– Ты сказал, чтобы я тебя дождалась.

Вот так, да? Черт! Все! Больше не могу! Плевать на всех! Это моя женщина! Это моя Катя. Наклоняюсь, ловлю ее губы, притягиваю ее к себе.

Моя! Навсегда моя! И всегда была моя! По-хамски лезу под ее тонкую футболку, поднимаю ее за бедра, впечатываю в стенку. Катя!

Она запускает пальцы мне в волосы, втягивает в себя мой язык, не размыкает поцелуй даже для того, чтобы вздохнуть! Катя!

Перехватываю ее поудобнее и утаскиваю в маленькую комнату. Сегодня и навсегда. Ты будешь моей.

Глава 29 

Катя

Его поцелуи с привкусом кофе и ветра.