– Марк, я… – отвожу взгляд, поправляю волосы за ухо. Что угодно, лишь бы на него не смотреть.

– Мою карту привяжешь, – отзывается категорично. – Ту, что у тебя.

Берет телефон, что-то вбивает.

– Ну вы готовы? Заказываю? – смотрит на меня вопросительно.

– Да, но…

Но почему не метро? Не успеваю об этом спросить, Марк поднимает взгляд от экрана смартфона:

– Машина у подъезда через семь минут. Пойдем вниз!

В коридоре вдруг становится тесно.

– На голки! – щебечет Мишка. Боится опоздать.

Марк застегивает ему кроссовки так, будто всю жизнь это делал.

– Кать, взяла воду? – спрашивает меня, не поднимаясь.

– Да, – киваю. – Вода, салфетки, печенье.

– Отлично! Сейчас, погоди, – быстро проходит в кухню, достает из своего аптечного шкафчика упаковку нурофена, бросает в мою сумку. – И чтоб он нам не понадобился!

Меня тут же сковывает страх. Но только на одно мгновение. Ловлю взгляд Марка, который уже стоит с Мишей у лифта:

– Ну ты чего?

– Иду!

И закрываю квартиру своими красненькими ключами.

***

– Так, выбираем сначала то, что хочется больше всего!

Мишка сидит у Марка на плечах и с открытым ртом рассматривает детский сектор парка.

– Туда! Туда! – он аж подпрыгивает, указывая в сторону малышковых американских горок.

– Ты уверен? – настойчиво уточняет Марк.

– Да!

Мне даже кажется, что я тут лишняя. Так… Кофту подержать приехала.

– Ну, погнали!

В громыхающий поезд они тоже садятся вдвоем.

– Маму не зовем, она трусиха! – с важным видом заявляет Захарский Мишке, и мой сын довольно и чуть-чуть высокомерно хохочет.

А мне остается только закатывать глаза.

Они кричат на поворотах оба, хотя перепады для взрослого смешные. Мишка даже подпрыгивает от восторга и уже тянет Марка на детскую версию башни свободного падения.

– Кать, пойдем с нами! – подмигивает мне Захарский. – Я буду держать тебя за ручку!

– Мам! – у сына глаза горят от азарта. – Пойдем!

Они су-мас-шед-ши-е! Просто сумасшедшие! Чтобы я еще раз! Добровольно! На вот это! Ни! За! Что!

Марк смеется, Мишка доволен, а я вылетаю за пределы аттракциона и пытаюсь глубокими вздохами подавить тошноту.

– А там еще взрослая есть, – Марк заговорщическим взглядом указывает мне на башню выше этой раз в шесть.

Я молчу, но выражение лица у меня, видимо, такое, что эти двое опять заливисто хохочут.

– Не дрейфь, – Марк ловит мою ладонь. – Я никому не позволю над тобой так издеваться! – и в это же мгновение его взгляд становится по-мальчишески озорным. – Если только сам. Чуть-чуть.

– Марк! – возмущенно кричу я и луплю его Мишкиной кофтой по плечам. Плевать, что на них весь вечер ездит мой сын.

Захарский смеется, а Мишутка бросается его защищать. Из нас получается какая-то волшебная куча мала, и мне тоже уже смешно. Совершенно забываю обо всем, что с нами творится вне этого парка. Веселье и детская беззаботность переполняют меня, прорываясь наружу улыбками, фырканьем и блеском в глазах.

– Теперь туда! – с деловым видом указывает Мишка, вновь забравшись на шею Захарского.

– Хорошо подумал? – строго спрашивает тот.

– Да! – без запинки отвечает мой решительный малыш.

Вздыхаю. В кого бы это он такой?

– Ну смотри! – вижу, что Марк сомневается, но еще позволяет Мише беситься.

Это карусель – самолеты. Она раскручиваются с какой-то невероятной скоростью, что мне даже смотреть страшно. Но эти двое выдерживают и, кажется, снова довольны.

– Теперь туда? – Миша, вроде как сомневаясь, указывает на качающийся молот, а Марк в этот раз его не поддерживает.

Внимательно всматривается в его лицо, утирает выступившую испарину на его височках.

– Пойдем передохнем, брат! – тяжко вздыхает Марк. – Что-то ты совсем меня укатал, я устал!

Я поджимаю губы, но молчу. Мишка снова оказывается у Марка на руках, и мы тихо идем по аллее вдоль громадных фигур динозавров.

– Ой! – вскрикивает мой сын. – Он живой!

И вдруг прямо за моей спиной раздается громкий рык!

– А!

Я подпрыгиваю и оказываюсь в объятиях Марка.

– Трусиха! Трусиха! – азартно дразнится мой сын, а я замираю, прижимаясь спиной к тому, кого до сих пор люблю.

Ведь люблю же. И только рядом с ним чувствую себя спокойно и хорошо.

Марк улыбается. Улыбается точно так же, как Мишка, сидящий у него на предплечье.

– Испугалась? – спрашивает почему-то тихо, а я немею.

– Я есть хотю!

Резко дергает ногами мой сын.

– Э! – Марк перехватывает его чуть удобнее. – Будешь так дергаться – свалишься!

Мне кажется, что все волшебство того мгновения уже разрушено, но тут я ловлю взгляд Марка… Он улыбается. Не Мишке. Мне. Чуть закусывает губу, отворачивается.

– Хотю пончик!

Из ларька, находящегося метрах в пяти от нас, несется дурманящий аромат жареного теста и ванили.

– Давай купим пончик! – вздыхаю я.

– Вы что, с ума сошли? Вам завтра анализы сдавать. Вы подумали, что там врач увидит? – вдруг возмущается Марк, а я замираю.

Смотрю на него недоумевающим взглядом. А он хмурится.

– А, блин! – трясет головой, смеется. – Ладно! Я буду знать, откуда там холестерин!

Выдыхаю, смеюсь. Смеется и Марк, а Мишка смотрит на нас и не понимает. Захарский тоже забыл. На эти пару часов он забыл обо всем, что происходит вокруг. Улыбается, смешно трясет головой, идет к ларьку.

– Держи! – Мишке достается картонный конверт с тремя пончиками, щедро усыпанными сахарной пудрой. – А это тебе.

Молочный коктейль! Клубничный! Как в детстве! Любимый вкус.

– Боже! Я его лет пять не пила! – мне жутко приятно, и я снова будто вернулась в беззаботное прошлое.

Мой сын сейчас счастлив, и я абсолютно уверена, что с ним все будет хорошо. Мне самой легко и весело.

– Марк! – беру его за руку, чуть сжимаю. – Спасибо!

– Как мало надо для счастья! – улыбается он, не отпуская моей руки. – Карусель и пончики!

И мне сейчас не хочется думать о том, что это совсем не мало. Я просто улыбаюсь вместе с ним. Смотрю на Мишку, перемазанного сахарной пудрой, и мне тепло, смешно и хорошо…

– Мишка, еще тут не хватает! – Марк присаживается, набирает на палец сладкого белого порошка и пачкает моему сыну ухо.

– Эй! – возмущается тот. – Тогда на тебе!

Прижимает сладкий кружок к щеке Марка.

– Да ну нифига себе!

Захарский возмущается, делает вид, что собирается мстить, а Мишка улепетывает от него со звонким смехом. Марк его, конечно же, догоняет. Опять поднимает на руки, кружит, и эти двое снова хохочут, и я вместе с ними, и мира вокруг больше не существует.

Глава 27 

Катя

Открываю квартиру тоже я. Мишка уснул прямо в машине. Что-то попытался проворчать, когда Марк доставал его, но тут же, причмокивая, прижался к его груди и снова провалился в