Ты ей понравишься. Потянулась и поцеловала запечённые, сухие губы. Обязательно.

Глава 22

Возвращаясь с аптечкой в свою комнату, столкнулась в коридоре с вернувшимся из бани Пашкой.

— Годный мужик. — подмигнул мне брат. — Одобряю.

По привычке фыркнула, всем видом демонстрируя, что, плевать я хотела на его мнение, но на самом деле мне было очень приятно. И важно. Я хотела, чтобы Сашу приняли в нашу семью.

Быстро взбежала по лестнице на второй этаж. Там в моей комнате, меня ждал, вышедший из душа Саша. Я не стала на кухне перелопачивать всю аптечку в поисках нужных лекарств, просто подхватила короб и понесла его в комнату — на месте разберусь.

На пороге замерла, даже дыхание задержала от открывшейся картины.

Саша, обнажённый по пояс, сидел на краю кровати, замерев и, кажется, даже не дыша, а на коленях у него устроилась, тихо пробравшаяся в мою комнату, Маша.

— Тебе больно? — тоненькие детские пальчики едва касались припухшей, пламенеющей кожи на мужском лице. — Ты терпишь, потому что герой?

— Да какой я герой, Маша. — в васильковых глазах плескалось смятение вперемешку с тихим восторгом. — Немножко больно. Мне было бы стыдно плакать перед тобой и твоей мамой. Я всё-таки мужчина, могу потерпеть.

— И здесь больно? — сведя светлые бровки домиком, Маша внимательно изучала ссадину на плече.

— Совсем чуть-чуть. — тяжело сглотнул, жадно рассматривая лицо дочери.

— Ты поплачь. — деловито разрешила малышка. — Мы с мамой не будем смеяться. Когда я разбила коленку, бабушка не смеялась. Она подула мне на болячку, и всё прошло. Вот так.

Малышка сложила губы трубочкой и осторожно подула на Сашино плечо.

— Бабушка всегда дует и говорит: «У кошки заболи, у собачки заболи, а у Маши заживи». А мне Мурку жалко, и я терплю. Не хочу, чтобы у кошечки болело. — Маша внимательно рассматривала Сашино плечо, надеясь, что оно прямо сейчас заживёт. — Лучше? Не болит теперь?

— Сейчас совсем отлично. — улыбнулся и осторожно, боясь спугнуть, заправил за детское ушко выбившуюся из косички прядь. — Ты настоящая сказочная фея.

Сердце в груди сжалось и комочком подкатило к горлу. С трудом удалось сдержать подступившие слёзы. Видеть их вместе было больно и радостно.

— Вы уже познакомились? — как не жаль было прерывать их милую беседу, но ожоги и ссадины требовалось обработать. — Давай теперь лечить лекарствами? У меня мазь, между прочим, тоже волшебная.

Подмигнула дочке, и она быстро-быстро закивала, соглашаясь со мной. Сползла с отцовских коленей и с интересом заглянула в короб домашней аптечки.

— Какое у нас первое правило с лекарствами, Маш? — спросила строго.

— Без разрешения не брать, не трогать, не есть. — отрапортовал ребёнок.

— Будем вместе лечить? — достала я тюбик мази от ожогов.

— Да! — решительно кивнула мне, и тут же повернулась к Саше и доложила. — Когда я вырасту большая, буду врачом, как мама.

— Я буду мазать, ты будешь дуть. — распределила я обязанности, и дочь с энтузиазмом принялась дуть Саше в лицо.

Он прикрыл глаза и ошалело и счастливо улыбался, наклонившись ниже и подставляя ободранную и обожжённую скулу Маше, а я быстро и осторожно нанесла мазь на ожог на плече.

— Как же ты так неосторожно, Саш? А если бы по голове?

— Ерунда, Катюш. По касательной пошло, немного не успел увернуться. — отмахнулся легкомысленно. — Разбирали угол сгоревший. Никто не ожидал, что несущая балка рухнет.

— Молодёжь, вы идёте? Только вас ждут. — сунулся в комнату засланный казачок-племянник, передавая слова взрослых. — Ух ты! А что это вы тут делаете?

Семилетний Ванька с интересом уставился на Сашины ожоги.

— Скажи, что уже идём. — шикнула я на любопытного сорванца, лезущего прямо под руку. — Не мешай.

— На Сашу упала балка. — деловито поделилась информацией дочка.

— Ничего себе! — восхищённо выдохнул племянник. — Круто!

Саша затрясся в беззвучном смехе, а я только головой покачала. Да уж, круче не придумаешь.

— Так вы идёте? — Ванька, разочарованный тем, что всё закончилось и пострадавший осторожно натягивает на себя футболку, потопал к двери. — Там вас все ждут.

— Маш, дашь ручку? — Саша протянул к дочери раскрытую ладонь, и малышка вложила в нее свою.

— Я тебя поведу, не бойся. — детское личико озарила смущённая и робкая улыбка. — Здесь лесенка крутая, бабушка говорит, что нужно за перила держаться. Я буду тебе помогать.

Кажется, дочка решила взять шефство над болезным. А я вдруг поняла, что ревную к тому, как быстро моя, не слишком общительная с чужими, дочь приняла Сашу.

— А вот и молодёжь. — насмешливо протянул Пётр, стоило нам появиться в дверях кухни.

Я привычно фыркнула и тревожно посмотрела на Сашу. Мне то не привыкать к вечным подколкам братьев, а вот как отреагирует Саша?.

— Мы готовы. — он крепче сжал машину ладошку и, обняв меня за плечи, шагнул в кухню.

— Давайте за стол все. — подал команду отец. — С утра не емши.

Без суеты расселись по своим, давно определённым статусом, местам: мужчины у стены, женщины ближе к плите. И только нас с Сашей посадили рядом с отцом. Как дорогих гостей.

— За знакомство? — поднял стопочку глава семьи, и все дружно повторили:

— За знакомство!

Глава 23

— Сработала. — ответил на мамин вопрос о противопожарной системе отец. — Да только не сразу. Когда уже угол полыхал, и в конюшне от дыма ничего небыло видно. Мужики поначалу тушить бросились, а когда поняли, что огнетушителями не справятся и лошади вот-вот задыхаться начнут, бросили это дело и стали коней выводить. Спасибо пожарка подъехала вовремя, не дали огню разгореться.

Разговоры за столом велись исключительно о дневном происшествии. Рассказывал отец неохотно, было видно, что тяжело ему дался сегодняшний день. Я его понимала. Он мог потерять дело своей жизни, но больше всего он переживал за лошадей. Гибель своих любимцев он бы не вынес.

Но зная маму, а она не слезет с него живым, пока не выяснит все подробности, рассказывал о том, что происходило. Иногда братья влезали с подробностями. И только Саша помалкивал. Без аппетита жевал еду и тоскливо поглядывал на закрытые двери, ведущие в гостиную. Там Маша с племянниками смотрели какой-то мультфильм.

— Нужно было угол сгоревший разобрать. — я снова прислушалась к разговору. — Пожарные его хоть и залили пеной, но где гарантия, что до конца? Не тлеет где-то? Ветер начал подниматься. Вспыхнул бы ночью опять и тогда точно пиши пропало.

— Вы сами разбирали? Не пожарные?

— Сами. Баграми растаскивали, да водой заливали. Народ подтянулся со станицы, Мишка конюх обзвонил всех наших, кто выходной был. Быстро справились.

— Получается, половины конюшни