– Что значит отцом? – звучит от двери на кухню растерянный детский голос.

Глава 23

Ирина

Я с похолодевшим сердцем оборачиваюсь к своей дочке.

На лице Марка – отражение моего страха и вина…

Ну… рано или поздно нам всё равно пришлось бы сказать ей. Хотя, конечно, вот так случайно услышать – это один из наиболее хреновых вариантов развития событий.

– Мама? – Катёна смотрит на меня, сдвинув брови, и я вдруг отчётливо вижу, как она похожа на отца.

Все говорят, на меня, но… Вот сейчас заметно, насколько она дочь Марка.

– Мам, почему он, – дочь бросает яростный взгляд в сторону мужчины, – хочет со мной знакомиться и становиться моим папой?

– Милая, – подавив вздох, подхожу к своей такой маленькой и одновременно такой взрослой девочке, приседаю, обнимаю её за плечи, глядя ей прямо в глаза. – Марк хочет этого, потому что… потому что он и есть твой папа.

Следующую паузу в пару десятков колотящихся ударов собственного сердца я запомню на всю жизнь.

Дочь смотрит на меня, Марк – я это не столько вижу, сколько чувствую – на нас, не отрываясь.

А потом Катёна упрямо поджимает губы. И я сдерживаю желание бессильно покачать головой. Потому что я знаю это её выражение. Упрямая, как… прямо как отец, да.

– Мне это не нравится, – слова звучат не по-детски холодно.

Дочь поворачивается к Марку.

– Я не хочу знакомиться! Та женщина, которая кричала на маму сегодня! Это вы с ней муж и жена? А мама вам не жена! И мне вы не папа!

– Котёнок, тебя никто не будет заставлять ничего делать, – говорю успокаивающе, не давая Марку вставить ни слова.

Я знаю свою дочь. Сейчас, когда она на взводе, уговоры не помогут.

– Малышка, не надо волноваться. Доктор просил тебя, чтобы ты побольше отдыхала. Пойдём, я почитаю тебе книжку, – поднимаюсь, снова легко приобнимаю её за плечи. – Иди, выбери что-нибудь. Я сейчас вещи разложу и приду.

Катёна посылает в сторону Марка последний сердитый взгляд и гордо уходит.

Закрываю глаза и тру лоб обеими руками. Почему всё так сложно?..

– Всё бесполезно, да? – слышу безжизненный голос.

Поворачиваюсь к Марку и с трудом успеваю задавить в себе желание предложить ему присесть. Я такого выражения лица у него никогда не видела.

– Никто не обещал, что будет легко, – качаю головой. – Но всё не так безнадёжно, как могло показаться на первый взгляд. Послушай… – запинаюсь, глядя на словно в один миг осунувшегося мужчину. – Я никогда не планировала запрещать тебе общаться с Катёной. Ты ведь её отец, в конце концов. Собственно, ты о ней не знал только потому, что я была уверена, что она тебе не нужна. Сейчас, когда… мы знаем, что на ситуацию повлияли и другие люди, кроме нас самих, я не собираюсь гордо вставать в позу и указывать тебе на дверь. Никогда, знаешь ли, не была особенно склонна к театральным жестам, – закатываю глаза. – Но на мою помощь в отношении дочери ты можешь рассчитывать в очень небольших пределах. Я уже, кажется, говорила тебе, что Катёна для меня в приоритете. Ну, или говорю сейчас, если ты ещё не понял. И я не буду заставлять её делать что-то, что ей категорически не нравится! Особенно сейчас, когда она не совсем здорова.

– Я понял, – Марк кивает, не глядя мне в глаза. – Спасибо, что… не выгоняешь.

– Пока не за что, – прищуриваюсь. – Но не думай, что тебе будут тут рады, если беременность твоей жены подтвердится. Я знаю, что такое растить ребёнка в одиночку, без поддержки. И какой бы ни была твоя жена… ни одна женщина такого не заслуживает! Ни одна женщина в мире!

– Я прошу тебя… не поднимать эту тему, – Марк сжимает челюсти. – Можешь мне поверить, она твоего сочувствия не заслуживает. И в её беременность я не верю ни на йоту.

– С этим разбирайся сам, – качаю головой. – Мне своих проблем хватает.

– Разберусь, – в его голосе звучит явная угроза, но Марк тут же меняет тему. – Ирин, я… могу остаться ненадолго? Ты сейчас почитаешь Катёне, можно дождаться, когда закончишь? Я… хотел бы поговорить ещё кое о чём.

– Мне кажется, мы уже наговорились на сегодня, – устало вздыхаю. – Но… ладно. Да, можешь подождать. Я надеюсь, получится уложить её на дневной сон.

– Спасибо, – он с благодарностью кивает.

– Завари себе чаю пока, всё вон там, – машу в сторону полок и иду к детской.

Глава 24

Ирина

– Мам, я боюсь.

– Чего ты боишься, малышка?

Я уже прочитала Катёне три сказки, и теперь мы просто лежим в тишине, в немного затемнённой из-за задёрнутых штор комнате.

– Вот он зачем пришёл?

Сразу понимаю, что это она о Марке. Просто не хочет даже имени его называть. Такая своеобразная форма протеста.

– Марк понимает, что виноват, поэтому пришёл, – не вдаваясь в объяснения, говорю дочке.

– Почему если он всё понимает, то раньше не приехал? – она смотрит на меня.

– Потому что он не знал, что у него есть дочка.

– Ты ему не говорила?! – Катёна даже приподнимается.

– Я оставила ему письмо, милая, – качаю головой. – Но письмо подменили плохие люди, которые не хотели, чтобы мы были все вместе. И Марк не знал, что у него родилась такая замечательная девочка, – целую дочку в лобик. – Но ты так и не сказала. Он что, кажется тебе страшным? Почему ты боишься?

– Не знаю, – Катёна пожимает плечиками. – Просто вот он будет к нам ходить. Я сейчас злая, но я же не злюсь всё время, правда? Помнишь Лену?

– Твою подружку из садика? Помню, – киваю, не понимая, к чему она.

– Мы с ней однажды так поссорились! Поругались! Она мою модельку машины сломала, помнишь? И долго не дружили! Целую неделю, – дочь сводит брови. – А потом она попросила прощения. Мы помирились. И опять дружим. А что если здесь будет так же, но наоборот?

– Это как, милая? – что-то я уже запуталась в её рассуждениях.

– Ну, он будет к нам ходить. Мы подружимся. А потом он уедет, – Катёна дует губы. – Или что-то сделает плохое. И мы с тобой обе расстроимся.

– Котёнок, ты сейчас прямо сказку про умную