– Я не помню такую! – Катёна отвлекается, глазки загораются любопытством. – Расскажи, мама!

Как помню, пересказываю дочке сказку Братьев Гримм про умную Эльзу, которая, пойдя в погреб за напитками, увидела на потолке мотыгу, да так сразу и придумала, что вот она выйдет замуж, родится у неё сынок, вырастет, пойдёт тоже в погреб, а эта мотыга свалится на него, да и убьёт до смерти. Села и заплакала. И все гости, которые приходили в погреб искать Эльзу, услышав эту историю, думали, какая же она умная, садились рядом и плакали вместе с ней.

– Да какая же она умная, она же глупая?! – фыркает Катёна, дослушав мой рассказ.

– Зато ты у меня умная, котёнок, – щёлкаю её по носу. – Что ж нам теперь, не жить совсем, только сидеть, рыдать и ждать, когда что-нибудь на нас с неба свалится? Жизнь вообще штука непредсказуемая. Всякое случается, и плохое, и хорошее. Но если бы было одно только хорошее и приятное, мы бы быстро перестали чувствовать к нему вкус.

– Ну не знаю, – тянет Катёна, зевая, глаза у неё уже закрываются. – Вот я конфеты люблю. И мне каждый раз вкусно, даже если я тысячу съем! Даже если сто тысяч!

– Спи уже, сладкоежка, – натягиваю дочке повыше на плечи лёгкий плед.

Тихонько выхожу и осторожно прикрываю за собой дверь в детскую, а сама иду на кухню, откуда доносится какой-то странный шум. Вода что ли течёт?

Торможу в дверях, увидев Марка, который, сняв пиджак и закатав рукава, домывает тарелку.

– Ты решил пойти ко мне в домработницы? – фыркаю невольно.

– Нет, – он серьёзно качает головой, не поддерживая шутку. – Просто увидел, что посуда стоит… Ты, наверное, торопилась в больницу? – берёт полотенце, вытирает руки.

– Да, бросила тут всё, как было, – киваю, присаживаясь за стол. – Ты хотел поговорить о чём-то.

– Да, хотел. Налить тебе чаю? Я заварил, – он показывает на чайник.

– Давай, – пожимаю плечами и получаю чашку крепкого ароматного напитка. – Спасибо.

– Я хотел поговорить о Катёне, – немного неуверенно начинает Марк. – Может быть, ты расскажешь мне хотя бы, что она любит, а что нет. Есть ли какие-то ограничения? Может быть, у неё есть аллергии… или она чем-то болела в детстве, что ей теперь нельзя… не знаю, что-нибудь нельзя.

– Она любит конфеты, – слегка задумчиво улыбаюсь, вспомнив только что состоявшийся разговор с дочкой. – Но часто их, конечно, нельзя. На удивление любит рыбу и овощи…

– Почему на удивление? – Марк поднимает брови.

– Сразу видно, что с детьми ты дела не имел, – хмыкаю, качаю головой. – Большинство терпеть этого всего не может.

– А ещё?

Так всё и идёт. Мы какое-то время общаемся. Марк задаёт вопросы, я отвечаю. Пока мужчина не хмурится, глядя в экран мобильного.

– Тебе пора, – не спрашиваю, утверждаю. – Когда планируешь приехать в следующий раз? К Катёне заявляться без предупреждения не стоит.

– Я не собираюсь уезжать, – Марк качает головой. – Сниму здесь жильё. Уже написал Игнату, попросил посоветовать что-нибудь, если он знает. Наш с ним договор в силе, так что буду работать…

– Но… – растерянно смотрю на него, – а твоя компания? У тебя же там… вроде огромное производство, холдинг и все дела?

– Всё можно решить удалённо. А если нельзя… то всё равно можно, – он пожимает плечами. – Я, кажется, злоупотребляю твоим терпением. Так что пойду. Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – встаю, чтобы проводить его до двери.

– Сколько у вас больничный? – Марк останавливается у выхода.

– Ещё неделя, не меньше. Потом к врачу, – хмурюсь, задумываясь о новом отделе, который был мне поручен.

Обязанности по подбору сотрудников с меня никто не снимал, и с этим делом лучше бы поторопиться.

– Ирин, пожалуйста, имей меня в виду, если тебе понадобится хоть какая-то – любая! – помощь, хорошо? – Марк не отрывает от меня взгляда, и я невольно киваю.

– И, когда Катёне станет легче, могу я… хотя бы попробовать пригласить вас пообедать вместе?

Глава 25

Марк

Невольно задерживаю дыхание, дожидаясь ответа.

– Хорошо, – отвечает Ирина со вздохом. – Но если Катёна категорически откажется, мы не пойдём, сразу предупреждаю. Не стоит думать, что раз она ребёнок – то быстро поменяет своё мнение. Она упрямая.

– Договорились, – мне становится чуть легче. – Если откажется, я попробую ещё раз.

И ещё. И ещё – столько, сколько нужно будет.

– Ладно, – на лице девушки появляется, правда, быстро пропадает, намёк на улыбку.

Хоть какой-то шаг вперёд. Даже полшажочка – в моей ситуации это уже много, на большее рассчитывать не приходится.

Зато у меня есть неделя, чтобы разобраться с Валерией и её якобы беременностью. И сделать это нужно так, чтобы ни она, ни моя мать не рассчитывали, что смогут заморочить мне мозги. Что они попытаются – это, как говорится, и к гадалке не ходи.

Подумав, звоню в клинику, где, как мне известно, наблюдается Валерия. Пусть она решит, что я отступил и согласился если не на её врача, то хотя бы на врача из клиники. Полностью отказываться от своих слов тоже не стоит, заподозрят что-нибудь.

Затем делаю ещё несколько звонков. Мне нужны те, кто не застал мою мать на её должности, чтобы она не могла воспользоваться своими связями, которые у неё хоть и в меньшем объёме, но сохранились после того, как она ушла на пенсию.

В итоге договариваюсь со всеми, с кем можно. В конце концов, остаётся небольшой шанс, что Валерия не соврала… Вот только в этом случае всё так запутается, что совершенно непонятно, как именно мне справляться. Потому что с ней я не останусь при любом раскладе.

– Ну, будешь платить алименты, – пожимает плечами Игнат.

Я встретился с другом, чтобы он показал мне жильё, которое сдаёт какая-то его знакомая.

– Дело не в этом, – качаю головой. – Ирина и так от меня не в восторге… Она не примет меня, если будет знать, что я развёлся с женой, оставив ту с ребёнком. И не имеет значения, по расчёту был брак или нет… Для Ирины не будет иметь значения, – морщусь, как от зубной боли.

– С чего ты вообще женился? Что за необходимость такая была? – пожимает плечами Игнат. – Пойдём, квартира в первом подъезде, третий этаж.

– Необходимость… не было её, – вспоминаю тот год. – Всё было совсем не так. Я… тогда работал, как проклятый. Жил на работе. Ничего и никого мне не надо было. И уж точно не собирался жениться. А потом старая подруга матери попросила устроить на какую-нибудь самую простую должность в компании её знакомую девочку,