— Ну вот, мама и сын уже общаются.

Воцаряется пауза, экран перелистывает новые срезы. И в тот момент, когда врач что-то хочет сказать, дверь резко открывается нараспашку.

— Мужчина, выйдите немедленно. Сейчас идет прием.

Вся мягкость врача тут же сменяется строгостью. Она чуть привстает со своего стула, указывая рукой в сторону двери. Я поворачиваю голову вбок и узнаю в мужчине Павла.

Он, разумеется, врача совсем не слушает. Делает уверенные шаги к кушетке, хватает стоящий у стены табурет и подставляет ближе.

— Продолжайте. Это моя жена.

Врач переводит на меня взгляд, мол спрашивая, так ли это…

— Бывшая.

— Неважно. Хочу ребенка увидеть.

— Я могу продолжить? — видно, что женщина не понимает, как правильно сейчас поступить. По правилам она должна его выгнать, но мое слово будет решающим.

— Пусть остается, — машу ей рукой, а сама возвращаю взгляд обратно на экран, лишь бы не смотреть в глаза Павла, которые готовы просверлить дыру внутри меня.

— Плацента на задней стенке, всё благополучно, кровоток нормальный, вод достаточно. Ваш малыш развивается прекрасно, без отклонений.

— Спасибо вам… Я так боялась. В последнее время было слишком много переживаний.

Чувствую, как тело Павла рядом напрягается, но он молчит.

— Не переживайте. У вас спокойная, здоровая беременность. Продолжайте гулять, хорошо питаться и улыбаться почаще, малышу это нравится.

Было бы так просто всё… Поводов для улыбки нет совсем. Но ради сына я должна.

Ради всех своих детей. Так будет правильнее.

Пытаюсь встать с кушетки, Паша протягивает мне руку для помощи, которую я, конечно же, игнорирую. Врач отходит к столу, чтобы заполнить карточку, и Павел пользуется моментом единения, склоняясь к моему уху.

— Лиза, не вредничай. Я здесь не для выяснения отношений или ссор. Я хочу помочь.

Мне и правда тяжело подниматься, поэтому все же руку свою вкладываю в его большую ладонь. Он бережно сжимает, помогает вытереть салфеткой остатки геля с живота.

Врач отдает мне карточку, и я выхожу из кабинета. Павел следом.

— Если ты хотел поехать со мной на УЗИ, то мог попросить. А не вваливаться вот так в кабинет… бесцеремонно.

— Лизка, — он делает шаг вперед и встает напротив, перегораживая путь, — я так счастлив, что ты его оставила. Я так хочу стать отцом еще раз… Ты молодец, малыш. Горжусь тобой.

— Паш, — даже теряюсь от теплоты в его голосе.

— Не думал, что смогу приехать на прием. Но потом… решил отменить всё к чертям. Какая работа, когда ты так нуждаешься во мне.

— Ты думаешь, я нуждаюсь?

Скептически хмыкаю. Какая всё-таки самоуверенность.

— Я на это надеюсь, родная.

Глава 21. Лиза

— Мам, — Поля влетает в спальню, когда я только успеваю открыть глаза. Она падает ко мне на кровать, плотно прижимаясь, но действует аккуратно, боясь навредить малышу. — Давай сегодня папу в гости позовём, пожалуйста.

Глажу её голову, прикрывая свои глаза. Всё слишком сложно…

С одной стороны, Паша стал частым гостем у нас в доме: он приезжает с продуктами, какими-то небольшими подарками, может укрыть меня пледом или принести ведро мороженого, пока я смотрю сериал.

Он приезжает к детям, но уделяет внимание мне. Живот становится слишком большим, я всё менее поворотлива и всё более неуклюжа. Его помощь не помешает, но каждый раз, когда я её принимаю, у меня внутри поселяется чувство, что я что-то должна взамен.

А я понятия не имею, что могу дать… Он просит только прощения.

Есть ли у меня силы на это прощение?

— Хорошо, позвони ему сама, Поль. Я всё равно планировала сегодня проваляться в кровати весь день, поясницу тянет.

— Эй, брателла, — Полина наклоняется к моему животу, смешно нахмурив брови. — Ты давай там маму-то не напрягай.

— С тобой было так же, — весело отвечаю ей, взлохмачивая её волосы на макушке. — Ты знаешь, какая тяжёлая была… Самая тяжёлая из всех.

— Зато какая сильная выросла!

Дочь важно задирает нос, а потом вскакивает с кровати.

— Ладно, я пошла папе звонить.

Я не знаю, что у них за сговор с отцом, но он приезжает как-то слишком быстро… По меркам города и расстояний, он приехал минут за пятнадцать.

Это возможно только если он уже был где-то поблизости.

Когда я выхожу из душа, то обнаруживаю на уже застеленной постели красивый букет белых лилий и письмо. Придерживаю полотенце на груди, медленными шагами пробираясь к подарку.

Оглаживаю нежные, шелковистые лепестки кончиками пальцев, вбираю носом устойчивый аромат цветов, а потом беру в руки конверт, не спеша его открывать.

Что там может быть внутри? Паша никогда не писал мне писем. А то, что букет от него, сомнений, конечно, нет.

Я присаживаюсь на край кровати и трясущимися руками достаю свернутый белый лист из крафтового конверта.

Первые строки сразу заставляют меня пустить слёзы…

“Дорогая моя Лиза,

Не знаю, как я мог допустить, чтобы женщина, которую я люблю, стала в один миг такой несчастной. Я правда верю в то, что каждая женщина расцветает рядом с правильным мужчиной. Мне жаль, что спустя столько лет я вдруг стал антигероем по собственной вине.

Прощения просить не стану, ведь делал это уже сотни раз. Ты и так знаешь, как сильно я раскаиваюсь. Я надеюсь, что ты это знаешь.

Но позволь мне сделать тебя счастливой хотя бы сегодня. Чтобы ты расслабилась, почувствовала теплоту, заботу и то, что у тебя есть мужчина.

Детей я попросил поехать в город развлекаться, мальчишки забрали Полю, и сейчас мы в доме с тобой совершенно одни.

У нас есть два варианта развития событий.

Первый, ты пошлёшь меня, и я уйду. Потому что ты имеешь право послать.

Второй вариант, который нравится мне куда больше… Ты дашь мне шанс сегодня сделать тебя счастливой, несмотря на то, что я был тем, кто погасил свет в твоих глазах.

Не торопись, подумай ровно столько, сколько тебе нужно.

Я буду внизу.”

Я реву. Просто горько плачу от того, что так сильно любила его, а наш брак превратился вот в это.

Мне так хочется его простить на самом деле. Понять, принять… Но я не могу.

Просто не могу.

Словно если я это сделаю, то наступлю себе на горло.

Но я разрешаю себе сегодня побыть счастливой. Пусть он сделает то, что хочет. Я не стану