«И все-таки ты ошиблась», – пишу я, не вдаваясь в подробности, и закрываю переписку.

Вскакиваю с дивана, тру лицо. Не хочу в таком состоянии возвращаться в отделение. Марк меня отдохнуть отправил, а я вернусь в слезах. Резко разворачиваюсь и чуть не врезаюсь в ту самую Марию, что давала мне бульон.

– Ой! – стараюсь улыбнуться. – Извините.

– Да ладно! – сейчас женщина выглядит приветливее, чем утром. – Куда так спешишь? Там только играть начали!

– Да я… – отвожу взгляд. – Я…

– Выпей со мной кофе, – берет женщина меня под руку. – У меня Илюша постарше, но тоже, когда в химии, так не отойдешь. А сейчас вот вырвалась. Надо насладиться этими драгоценными секундами, – усмехается Мария, выбирая напиток в кофемашине.

– Я… – смущенно смотрю на карточку Марка. – Я уже пила. Но могу с вами посидеть.

– Что, с деньгами плохо? – сочувственно тянет женщина.

– Да, – признаюсь я. – Что-то плохо, – и вдруг нахлынувшая на Костю обида прорывается в неожиданное. – Муж по ресторанам ходит, а меня убеждает, что у него лишней копейки нет.

– Ох, – женщина берет меня за руку, – не твой один такой. У Лиды из седьмой ее благоверный вообще деньги фонда выпросил, якобы кредит заплатить. А ей потом всю ночь соседи звонили, что сейчас милицию вызовут. Он перевод получил и устроил пьянку на полквартала.

– Ну, мой у меня вроде не выпрашивает, – шепчу я, пожалев уже, что ляпнула. – Может, у него и правда нет. Я не знаю, сколько он сейчас получает. У них, бывает, иногда задерживают.

– А кто он у тебя? – Мария купила себе большой капучино и с интересом меня слушает.

– Он в городской администрации уполномоченный по вопросам школьного и дошкольного образования.

Моя собеседница давится кофе.

– И им задерживают?!

– Ну, – пожимаю плечами, – он так говорит. Я, – тяну смущенно, – если честно, не знаю. Только с его слов.

– А хочешь, я узнаю? – вдруг бойко предлагает женщина.

– Ты? – звучит удивительно.

– Ага! – кивает она уверенно. – Я ж прокурор! Любой запрос! И муж у меня в системе!

– Ой, да… – и тут мой взгляд снова падает на карточку Захарского.

А почему, собственно, нет? Я сейчас трачу деньги, по сути, чужого человека, а Костя мне в элементарном отказывает, и при этом сам…

– А давай! – киваю соседке по отделению. – Только, если можно, чтобы он не знал.

– Да без проблем! – хмыкает она. – Тогда мужа подключу. Он умеет тихо, – женщина коварно улыбается, а мне вдруг становится весело.

И я совершенно четко понимаю, что на факт Костиной измены мне плевать. А вот это его скотское к нам отношение жутко надоело.

Марк

– Становись на стойку!

Находил я Мишку по первое число! Хватит ему на сегодня нагрузки. Показываю ему, как устроиться на основании для капельницы и, урча, словно мотор, везу к палате.

– Кто катается? – слышу сзади окрик.

Ну да, блин! Запрещено.

Подхватываю мальчишку на руки, оборачиваюсь.

– Все, мы больше не будем!

– Ой, – запинается старшая сестра, – Марк Александрович!

Прячусь в палату под ее ошарашенным взглядом и под Мишкин тихий смех. Нравишься ты мне, парень! Плевать, что Свиридов.

– Будем ужинать?

По отделению идет буфетчица. Сегодня рыбные котлеты, пюре и какао. Тамара с Люсей снова уходят, чтобы не соблазняться ароматами. Их очередь сидеть на диванчике у аквариума. А я с Мишей и его матерью беру котлеты на троих. Черт! Лучше всякого ресторана на проспекте.

Катюха уже вернулась. Суетится, смущается. Глаза блестят, щеки покрыты румянцем. Забавная. Не могу смотреть на нее без улыбки.

– Не люблю лыбу, – кривится Мишка, ковыряя больничную котлету.

– Ты лапшу тоже не любил, – уговаривает его Катя.

– Попробуй, она тут классная! – подмигиваю ему я, и после такой рекомендации он позволяет матери положить себе в рот один кусок.

Задумчиво жует. Будто прислушивается сам к себе.

– Вкусно? – спрашиваю с тайной надеждой доесть его лапшу.

– Вкусно, – кивает он и тянется к вилке сам.

Катя облегченно вздыхает, принимается нарезать яблоки, обрывает с кисти виноград.

– Ты фруктов много не покупай, – киваю на пакет я. – Сейчас лейкоциты упадут, ему ничего сырого нельзя будет.

– Ой, – она опять пугается, – а как их поднимают? Лейкоциты?

– Иногда сами восстанавливаются, – пожимаю плечами. – Вам, скорее всего, препараты крови будем капать.

– А… – бледнеет. – Я думала это только после операции… Мы же донора так и не нашли…

– Да уж найдется в больнице, – хмыкаю я, ловлю ее взгляд и зачем-то добавляю. – У меня третья отрицательная, я на Мишку сдавал, – ее глаза расширяются, губы приоткрываются.

Неужели от страха? Блин. Зачем ляпнул? Решаю обернуть все в шутку.

– Надеюсь, твой муж не будет против, что в Мишке будет течь моя кровь?

Катька чуть не роняет нож, которым чистит яблоко.

– Марк! – она вспыхивает. – Марк, я должна… – запинается. – Ты… Ты должен знать…

Глава 19 

Марк

– О! Марк Александрович!

Я вздрагиваю! Черт!

– Николай Сергеевич, – пожимаю руку Коляну, – что вы тут делаете?

– Что я тут делаю? Я-то с обходом! А вот что вы тут делаете?

Судя по его фейсу, Колька еле сдерживает смех. И для обхода рановато.

– Что, не видишь? Ужинаю! – нагло выдаю я, и Кольку пробивает на смех.

Ну да, угадал я. Пришел именно по мою душу похохмить.

– Вы смотрите, – притворно строго грозит он Кате, – а то придется вам врача другого искать! А такого, как Марк Александрович, найти сложно.

– П-почему менять? – Катёнка моя заикаться стала.

И глаза, как у куклы, распахнуты. Колян, сволочь, застращал.

– Ну как же, – разводит руками он, – своих не оперируем! Таков закон джунглей! – смешно пыжится. – Ой, простите, хирургов!

И с громким ржаньем он выходит из палаты, подмигнув мне.

– Пф, – фыркаю, – я думал, у нас клоуны строго до шести, однако цирк продолжается, – поворачиваюсь к ней. – Так что ты хотела сказать? Что я должен знать?

– Ой, – Катя краснеет, – я забыла.

– Ну и ладно, – усмехаюсь. – Забыла, значит, не важное. Если важное – вспомнишь!

Она отводит взгляд, кивает, а у меня в кармане пиликает телефон. Сообщение от Коляна: «Зайди в ординаторскую, что ль?» Понятно…

– Сейчас вернусь.

Дохожу до нашего кабинета, настроенный выслушать очередную порцию плоских шуток на свой счет, но… Колян как никогда серьезен.

– Слышь, Захарский, – смущаясь, начинает он, – я понимаю, что лезу не в свое дело, но этого тебе никто, кроме меня, не скажет…

– Ты хорошо подумал? – мне уже понятно, что речь пойдет о Кате.

И понятно, что мне не понравится то, что он хочет мне сказать.

– Я – да, а ты? – с наездом вскидывает подбородок Колян.

– В