Я никогда не любила ходить по магазинам, и эта часть обязанностей лежала на муже. Зато я всегда вкусно готовила то, что он покупал.

Как-то слаженно у нас всё было в этом процессе. Сейчас же я заказываю доставку из магазинов, потому что таскать тяжести мне нельзя.

— Я затылком чувствую твой взгляд, — он оборачивается, смотрит пристально.

Я не двигаюсь с места, остаюсь стоять там, где всё это время стояла и наблюдала за его действиями. Руки мои сложены на груди, словно тело само даёт ему сигнал о том, что я закрыта для диалога.

Но Павел не сдаётся.

Упрямо делает шаг в мою сторону, и что-то внутри начинает подрагивать. То ли волнение, то ли непонимание.

Дети в школе, он приехал не к ним. Он приехал ко мне, как ни в чём не бывало. Раскладывает тут продукты и вещает о том, что мне полезно потреблять больше Омеги.

Какой-то абсурд, на который я не знаю, как реагировать.

И всё же что-то ведь сказать нужно.

— Давай я запеку сегодня рыбу на мангале. Как ты любишь.

Он делает ещё один шаг, и я уже вжимаюсь спиной в стену, лишь бы увеличить расстояние между нами.

И я уверена, что он прекрасно видит все мои попытки отстраниться.

— Не нужно. У нас ещё остался плов со вчера, дети его доедят. Я салат поем.

— Характер показываешь? — усмехается. — Вредная.

— Паша, ты вообще зачем приехал? Тебе не кажется, что ты стал как-то слишком часто здесь появляться? То приходишь и говоришь, что нам нужно снова стать мужем и женой, то про любовь вещаешь, теперь вот продукты, — киваю в сторону стола, где гора еды. — Тебе чего нужно-то от меня?

Он хмурится после озвученного вопроса. Останавливается в паре метров, поднимает упрямый взгляд и смотрит прямо в глаза.

— Мне нужна моя жена. Я совершил ошибку.

— Кхм, — прокашливаюсь, — ошибка — слишком мягкое слово для твоего поступка. Ты хочешь моего прощения? Окей, я прощаю. Живи со спокойной душой.

— Нет, Лиза, — цокает языком, — не только прощение. Я хочу свою семью обратно. Хочу быть с вами рядом. Я ужасно соскучился по крику детей в доме, по твоему бурчанию, по твоему ночному сопению. По тебе…

Его слова всё-таки задевают что-то живое, что ещё осталось внутри меня к нему. Но разум просто вопит, что это всего лишь слова. А поступок был омерзительный.

— Ты же говорил, что устал, — с вызовом бросаю ему. — Что наши отношения не похожи на любовь… А теперь вдруг приходишь и пытаешься вернуть всё на круги своя? Какое свинство, Павел.

— Да я просто, мать его, запутался!

Нервы на пределе, и он всё-таки срывается.

— Понимаешь? Я был подавлен. Я не понимал, что делать, как дальше жить и куда двигаться. И да, я наговорил тебе всё это, хотя в глубине души так не думал. И любил тебя всегда, Лиза. Прошу тебя, даже не смей сомневаться в моей любви к тебе. Ты всегда была, есть и будешь женщиной номер один в моей жизни. Помоги мне… Я тебя в последний раз прошу, просто помоги мне отмыться от этого дерьма. С Юлей я поставил точку. Я думал, что у меня что-то к ней было… И правда было. Чувство вины. За ту давнюю историю. Но точно не любовь. И я слишком быстро это понял, но не слишком быстро признался самому себе и тебе.

— Ты делаешь мне больно даже сейчас… — голос предательски дрожит. — Говоришь, что твоя связь с той девушкой ошибка, которая стоила нашей семьи. То есть… ты понимаешь, ты мог прийти ко мне, рассказать про Кристину, про тот случай, про то, что встретил её сестру, как две капли воды похожую. Мог сказать, что запутался, и что тебе нужна помощь. И мы ведь вдвоём бы обязательно разобрались. Но ты пришёл и сказал, что у нас нет секса, что мы устали друг от друга и что у нас не любовь. Чувствуешь разницу?

— Чувствую.

Он прекрасно понимает, что я имею в виду. Павел не глупый мужчина, чтобы делать из себя дурака.

— Но я также чувствую к тебе… много всего.

Он снова словно приобретает небывалую смелость и сокращает между нами расстояние.

— А теперь, особенно зная, что ты носишь нашего четвёртого ребёнка… Что, несмотря на всю боль, которую я причинил, ты оставила малыша… Я ещё больше люблю и уважаю тебя. Не прогоняй, Лизка. Я подыхаю.

Он касается своим лбом моего, мы дышим в унисон, только не смотрим друг на друга. Потому что любой взгляд приносит жуткую боль.

Внутри всё сжимается в тугой узел.

Первая мысль, которая посещает мою голову, продиктованная сердцем, обнять его крепко и разрыдаться на мужской груди. Потому что, конечно, моя любовь по щелчку пальца никуда не делась.

Но разум твердит, чтобы я стояла и не двигалась. Чтобы, не дай бог, не дала ему никакого сигнала.

Паша поднимает руку и убирает выбившуюся прядь у лица за ухо. Кончики его пальцев касаются нежной кожи на щеке.

— Ты самая лучшая женщина. И я это говорю не для очков в свою сторону, а потому что правда считаю тебя такой.

И он тянется ко мне. Почти касается губами моих.

Глава 19. Лиза

— Нельзя так делать, — я отворачиваю голову в сторону, и его губы лишь скользят по щеке.

— Как так, Лиза? Нельзя целовать ту, которую люблю?

Усмехаюсь. Как легко он парирует словами, только вот они больше для меня ничего не значат. Слова… о верности, клятвы на свадьбе, всё оказалось чем-то неважным после той боли, что он причинил. Теперь я не готова их слышать и верить, словно наивная девочка.

— Нельзя вот так приходить и думать, что одной фразой про любовь и поцелуем можно стереть всю ту боль, что ты причинил. Сейчас я бы хотела, чтобы ты отошёл от меня, Павел.

— Окей, — он поднимает руки в примирительном жесте, сразу же дистанцируется, отходя обратно к столу с продуктами. — Позволь сегодня остаться с вами на ужин, Лиза? Я обещаю, что не буду на тебя