Глава 14
Мои слова, словно отравленные ядом обиды, повисли в воздухе. Я видела, что они достигли своей цели. Не было ни гнева, ни возражений. Его руки, которые только что так крепко держали меня, разжались. Он отстранился. Не резко, а медленно, будто это давалось ему с большим трудом.
Он не сказал больше ни слова. Просто отвернулся, взял свой телефон и уткнулся в экран. Между нами выросла невидимая, но абсолютно непроницаемая стена. Он больше не смотрел на меня, не пытался заговорить. Он просто... выключился.
И хотя это было именно то, чего я добивалась, внутри всё сжалось от острой, почти физической боли.
«Так лучше, – судорожно повторяла я про себя, глядя на его профиль, ставший чужим и холодным. – Так даже лучше. Чистый разрыв. Никаких иллюзий» . Но почему-то эта «лучше» ранила сильнее, чем все наши ссоры.
Остаток пути мы провели в молчании. Поезд, наконец, прибыл в Нягань. Как только он остановился, Денис поднялся, взял свою сумку и, не глядя на меня, бросил: – Выходим.
Он говорил со мной так, как говорят с подчинённым. Тон был ровным, деловым, абсолютно лишённым эмоций. На вокзале он сразу же достал телефон и пошёл в сторону, отдав короткие распоряжения: – Да, прибыли. Где машина? Хорошо. Свяжись с местным ОВД, запроси все материалы по Касьянову Андрею, прорабу участка №7. И чтобы встречали нас на его объекте. Да, сейчас едем.
Он делал всё быстро и эффективно, как заправский военный. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова. Ко мне он обратился только один раз, когда к перрону подъехал служебный уазик. – Тебя отвезти в отель? – спросил он, наконец глядя на меня. – Дальше будет небезопасно и нудно. Опросы, бумаги.
– Я поеду с тобой, – твёрдо заявила я, подходя к машине. – Я для этого и приехала. Хочу всё знать.
Он не стал спорить. Просто пожал плечами, как будто ему было безразлично, открыл передо мной дверь. Мы сели на заднее сиденье. Водитель, молодой парень в форме, кивнул Денису. – Едем на объект?
– На объект, – коротко подтвердил Денис и уставился в окно.
Машина тронулась. Я сидела, сжавшись у своего окна, и украдкой наблюдала за ним. Он достал планшет, изучал какие-то схемы, карты. Он полностью погрузился в работу, отгородившись от меня ею, как щитом.
Мы приехали на огромную, грязную площадку, уставленную вагончиками и строительной техникой. Денис вышел первым, его сразу же окружили двое мужчин в гражданском, но с выправкой, выдававшей в них коллег. Он коротко с ними поздоровался. – Где Касьянов? – сразу перешёл к делу Денис. – В своём офисе, в дальнем вагончике ждёт. Говорит, ничего не знает. – Сейчас посмотрим, – бросил Денис и уверенной походкой направился к одному из вагончиков.
Я поспешила за ним, чувствуя себя лишней, но не в силах остаться в стороне. Он не оглядывался, не проверял, иду ли я, как будто ему было всё равно.
Войдя в тесный, пропахший табаком и потом кабинет, Денис без лишних слов сел напротив дородного, лысеющего мужчины – того самого Касьянова. – Андрей Викторович, – начал Денис, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. – Чернов Матвей Сергеевич. Ваш сотрудник. Пропал. Расскажите, когда видели его в последний раз.
Он вёл допрос безупречно: чётко, жёстко, выявляя нестыковки. Он спрашивал о долгах по зарплате, о конфликтах на объекте, о том, с кем Матвей общался. Он требовал документы, табели, журналы. Он был профессионалом до кончиков пальцев, и наблюдать за этим было одновременно страшно и... завораживающе.
Я стояла у стены, слушала и понимала, что он делает то, чего я никогда бы не смогла сделать одна. Он вытаскивал правду, как хирург, вырезающий опухоль.
Прораб сначала бодрился, отнекивался, но под напором чётких и грамотно построенных вопросов начал сдавать. Да, были задержки по зарплате. Да, Матвей возмущался громче всех. Нет, конфликтов не было, «ну, кроме словесных перепалок».
Денис не удовлетворился этим. Получив список ближайших сослуживцев Матвея, мы покинули душный кабинет. И начался бесконечный, изматывающий марафон.
Мы поехали в общагу. Это был длинный, обшарпанный барак, пропахший квашеной капустой и грязной одеждой. Денис общался с рабочими на их языке – без пафоса, без давления, но с такой неоспоримой авторитетностью, что даже самые угрюмые мужики начинали говорить. Он спрашивал о Матвее, о его привычках, о том, с кем он дружил, кому мог быть должен.
Потом были поездки в местные бары, где торчали вахтовики, разговоры с дежурными по вокзалу, просмотр камер наблюдения на автовокзале. Денис работал, как хорошо смазанный механизм. Он не смотрел на меня, не советовался. Лишь изредка отдавал короткие распоряжения своим помощникам. Я была лишь тенью, молчаливым и бесполезным свидетелем этого расследования.
К вечеру я была морально и физически разбита. Мы объехали, казалось, полгорода, видели сотни лиц, слышали десятки версий – от банального «свалил с девчонкой» до мрачных предположений о долгах перед криминалом. Но истина, как казалось, не приблизилась ни на шаг. В голове был полный хаос, а в сердце – тяжёлый камень.
Когда мы вышли из очередного пункта обмена валюты, где Денис проверял, не снимал ли Матвей крупные суммы, я не выдержала. Сумерки сгущались, окрашивая унылые улицы Нягани в сизые тона.
– И что дальше? – мой голос прозвучал хрипло от усталости и накопленного напряжения. – Мы так и будем метаться по городу без толку?
Денис остановился, достал пачку сигарет. Прикурил, сделал глубокую затяжку и выпустил дым в вечерний воздух.
– Картина уже проясняется, – тихо произнёс он, глядя куда-то в сторону дороги.
Сердце ёкнуло, в груди что-то болезненно сжалось. – И? – я шагнула к нему, голос дрогнул. – Что тебе ясно? Скажи!
Он медленно перевёл на меня взгляд. Его глаза в полумраке казались практически чёрными. – Ты уверена, что хочешь это услышать? – спросил он нехотя.
От его тона по спине пробежали мурашки. Я лишь молча, сжав кулаки, кивнула. Сердце колотилось где-то в горле, предчувствуя недоброе.
Денис снова затянулся, опустил взгляд на асфальт под ногами. – Ладно, – выдохнул он вместе с дымом. – Надо съездить в морг. Но это уже завтра.
Слово «морг» прозвучало так неожиданно, что у меня перехватило дыхание. В глазах потемнело, земля поплыла из-под ног. Я инстинктивно протянула руку, чтобы схватиться за что-нибудь, но в воздухе была лишь пустота. Мир сузился до этого страшного слова и до его каменного, бесстрастного лица.
– Морг? – прошептала я.
– Лера, с тобой всё хорошо? – услышала голос Дениса откуда-то издалека. Темнота заволокла и глаза, и уши. Пропало всё, и боль, и страх. Наступило полная чёрная тишина.
Глава 15
Сознание возвращалось ко мне медленно, будто сквозь толщу мутной воды. Сначала я почувствовала жёсткую кожу сиденья под собой, потом – лёгкие похлопывания по щеке. Голос доносился будто из другого конца туннеля. – Лера! Лера, слышишь меня? Приди в себя.
Я заставила себя открыть глаза. Над собой я увидела его лицо – напряжённое, без привычной каменной маски. В его глазах читалось беспокойство. Настоящее, человеческое беспокойство. – Денис... – прошептала я, и голос мой был слабым. – Всё, хорошо, – он выдохнул с явным облегчением, отстранился. – Как ты себя чувствуешь?
Я медленно села, опершись спиной о дверцу машины. В голове слегка кружилось, но в остальном было просто пусто. – Хорошо, – соврала я, глядя в окно. – Просто... не ожидала, что придётся в морг ехать. Слово резануло.
Он тяжело вздохнул, снова достал сигарету, но не закурил, просто вертел её в пальцах. – С этого в основном поиски и начинаются, – сказал он тихо, глядя на зажигалку. – Просто... я не хотел тебя туда тащить. Но теперь, похоже, придётся.
Мы молча доехали до места. Здание было низким, серым, безликим. Ничего зловещего, только унылая, казённая архитектура. Но сам воздух вокруг казался другим – более холодным, более тихим. Даже звук захлопнувшейся двери машины отозвался здесь слишком гулко.
