– Я слушаю, – подбодрил меня Асатиани, стоило мне только призадуматься, в какие фразы обернуть то, что я собиралась у него уточнить.

– Не могла ли Лена, жена твоего брата, стать поводом для раздора между близнецами?

Я спросила об этом и окончательно поняла, в какой же переплёт угодила. Настоящая семейная сага с элементами драмы, которая уволокла меня в себя, словно липкая паутина.

– Нет, Карина. Одну женщину на двоих мы с Алексом не делили. Даже мать, – мягко, но в то же время холодно рассмеялся Амир. И тут же вернул разговор в прежнее русло: – Я могу рассчитывать на то, что ты поняла всё правильно и сделала верные выводы?

Ну а что я могла ему на это ответить? Нет, катись ты к чёрту? Именно таких слов заслужил Асатиани, однако я была не настолько глупа, чтобы говорить их ему, когда мне казалось, что я заперта в тесных оковах клетки со зверем.

– Мне нужно всё это обдумать. Ты выскочил на меня, словно чёртик из табакерки. В моих планах была лишь месть мужу. В планах твоего отца – месть Эмме. А ещё у меня есть мечта родить ребёнка. И всё совпадало ровно до момента, пока не появился ты.

Вздохнув, я указала на дом, что показался впереди.

– Остановите там, пожалуйста. Ты же не станешь держать меня возле себя, чтобы я не рассказала всё твоему отцу? – уточнила, запоздало сообразив, что если Амир поделился планами, это означало две вещи.

Или он рассчитывал на то, что я ничего не скажу Давиду, что было в целом глупо. Или уже готов был обнажить перед Асатиани-старшим планы на месть.

– Не стану, Карина. Хотя мне и было приятно провести несколько минут в твоём обществе.

Он отдал распоряжение остановить машину там, где я попросила. Как только я вышла на улицу, показалось, что всё это время не дышала. Кислород стала глотать жадно, не смущаясь того, что со стороны это, должно быть, выглядит забавно.

– Я позвоню тебе завтра, Каро, – попрощался со мной Амир и, едва я захлопнула дверцу, джип сорвался с места и умчался прочь.

До кафе, где мы должны были встретиться с Давидом, я решила прогуляться. Мне нужно было проветрить голову и хоть немного обдумать то, что сказал сын Асатиани.

Я даже не задавалась вопросом: почему муж Эммы скрыл от меня, что у него был не один ребёнок, а два. То, как он поступил, отказавшись от воспитания одного из близнецов, его совсем не красило. Но я была вовсе не судьёй Давиду, которого уже наказала жизнь.

По-хорошему, конечно, мне стоило отказаться от своей затеи, сознаться мужу в том, что я в курсе его романа с Эммой, и развестись. Отступить, уйти, а потом продолжить жить свою тихую и мирную жизнь, забыв и про супружеские будни, и про то чем они могла в итоге обернуться. Но было ли это здравомыслием или слабостью? Пока я в данном вопросе не разобралась.

Когда пришла на встречу с Давидом, оказалось, что он уже ждёт меня за столиком.

– Я начал думать, что ты не появишься, – покачал он головой, поднявшись мне навстречу. – И что вообще передумаешь и откажешься.

Указав на стул напротив, Асатиани дождался, пока я устроюсь за столиком при помощи официанта, подоспевшего на помощь, и, сделав заказ за двоих, посмотрел на меня пристально.

– Почему у вас возникли такие мысли? – уточнила я, склонив голову набок. Ждать ответа не стала, прибавив, потому что решила говорить сразу и прямо: – Я действительно могла передумать, особенно когда меня от работы забрал ваш сын Амир и поведал, что мне стоит отойти в сторону. Он хочет вас разорить, Давид, и я совершенно не вписываюсь в его «прекрасные» планы.

Я едва договорила, как поняла: Давид ни о чём не знал. И, чего доброго, эти новости могли его убить прямо здесь и сейчас. Он побледнел и схватился за сердце.

– Господи, Давид! – воскликнула я, бросившись к старику и коря себя за то, что так несдержанно поступила.

Нужно было выдавать такие новости порционно. Но кто же знал, что Асатиани не в курсе того, что творилось за его спиной?

– Все… нормально, – просипел Давид, когда я подала ему стакан воды, из которого он отпил щедрый глоток.

В глазах Асатиани не было страха, зато уж чего имелось с лихвой, так это оторопи. Он вновь указал на место напротив, и когда я заняла его, попросил:

– Расскажи всё. В подробностях.

Давид пришёл в себя, потому я не стала ходить вокруг да около и поведала ему историю того, как сюда добиралась. Когда закончила говорить, уточнила:

– А вы разве не на эту тему хотели побеседовать?

Он помотал головой.

– Не на эту. Но об Эмме, которая вот-вот должна родить, поговорим позже. Сейчас нам нужно крепко подумать о том, как ускорить тот процесс, который мы уже запустили. Ты ведь не передумала?

Беспокойство, сквозящее в его голосе, было столь острым и заметным, что оно передалось и мне. И я обязана была прямо здесь и сейчас быстро, но хорошенько всё обдумать, чтобы решить. Ну, или решиться.

– Нет. Я не думаю, что мне стоит отказываться только потому, что на сцене появился ещё один персонаж, – покачала я головой. – И не считаю, что Амир в силах разорить вас. Он просто так красуется.

На лице Давида появилась кривоватая улыбка. Он стал вертеть в руках салфетку, и это выдавало, насколько сильно Асатиани взволнован.

– Я почти ничего не знаю про сына, Карина. Это моя вина, нужно было настоять на том, чтобы общаться ещё и с ним. Разлучить детей – самое страшное, что можно сделать во время развода. А особенно это ужасно, если дело касается близнецов.

Он посмотрел на меня со значением во взгляде, как бы говоря: если и с тобой произойдёт то же самое и ты забеременеешь двойней, даже мысли не допускай поступить так, как сделали мы. И я, конечно же, предположить не могла подобного исхода.

– Когда бывшей жены не стало, Амир почему-то решил, что в её смерти виноват я. Он думает, будто от меня поступил отказ помочь ей с лечением, но это не так! Ася со мной на связь не выходила. Она не просила у меня ни гроша! Хотя, подозреваю, что и могла сказать Амиру, будто обратилась ко мне, но я отказал.

Давид так раздухарился, что