Моноаминовый синапс

Стимуляторы кокаин, амфетамины и MDMA (экстази) блокируют перенаправление моноаминов (дофамина, норадреналина и серотонина), продлевая их эффекты. Амфетамины и MDMA также перенаправляются в клетки транспортерами обратного захвата

Вот так. Тысячи людей потеряли семью, работу, дом и жизнь из-за того, что кокаин может продлевать период присутствия дофамина в синапсе, и ради этого человек готов отказаться от таких малоценных благ, как отношения, полнота жизни и собственные зубы. Период полувыведения кокаина очень короток (обычно менее часа), и хотя, по мнению фармакологов, субъективно эффект кокаина ощущается около получаса, мне его обычно хватало не более чем на три минуты – как раз чтобы подготовить себе новую дозу. Более того, злоупотребление кокаином в зависимости от пути поступления в организм (этот наркотик можно вдыхать носом, глотать, курить или колоться им) повышает риск заболеваний сердца и дыхательных путей, судорог, инсульта и инфекций. Наркотик также может повреждать носовые хрящи и способствовать росту риска аутоиммунных заболеваний. При приеме кокаина через нос эффект от него наступает относительно медленно (хотя этот способ все равно эффективен, как и пероральный прием), а при ингаляции или игловом приеме наркотика обратный захват моноаминов блокируется всего за несколько секунд. При внутривенном употреблении также могут передаваться заразные болезни, например гепатит C и ВИЧ. При злоупотреблении метамфетамином наблюдаются схожие эффекты, а также выраженная дегенерация дофаминергических нейронов, в результате чего повышается риск возникновения болезни Паркинсона.

Все наркотики привлекательны, как минимум для некоторых людей в определенных ситуациях, но кокаин, пожалуй, самая кайфовая субстанция, когда-либо обнаруженная человеком. На пике моей кокаиновой зависимости я жила в Паркленде, штат Флорида, большую часть года обитая в одном доме с другими людьми, такими же наркоманами, как и я. Официально у меня было всего двое соседей по жилью, хотя точное число назвать было сложно. Первой была Лори – та, чье имя значилось в объявлении об аренде. Она не очень активно покупала наркотики, но оставалась хорошо обеспечена ими, сдавая комнаты людям вроде меня. Вторым был Томми, причем, с точки зрения Лори, Томми был квартирантом получше меня. Томми оказался потомственным дилером. Насколько я помню, бабушке его жилось несладко, а кого-то из его родителей уже не было в живых (насчет второго из родителей он не был уверен). Думаю, в настоящее время тот район полностью зачищен, но в середине 1980-х он ничем не отличался от андского захолустья (кроме того, что там низменность). Как-то раз, когда я ехала на велосипеде, меня остановил парень в камуфляже; он был вооружен автоматом и сообщил, что дорога закрыта. Я немного поспорила с ним, так как это была дорога общего пользования, однако на тот раз даже мне было ясно, что упорствовать было бы глупо. Это место было непредсказуемым, иногда там настолько активно курсировали вертолеты, словно в районе располагалась региональная больница. Я там оказалась так: однажды после ночной официантской смены в ресторанчике какой-то сети я добралась домой в Делрей (там было мое предыдущее пристанище) и обнаружила, что все мои вещички упаковали и выставили за дверь. Я не знала или не помнила, что такого натворила, чтобы заслужить подобное обращение, однако мои товарищи по комнате – порой казавшиеся мне слишком щепетильными или скучными, – сговорившись против меня, встречали меня со скрещенными руками и бесстрастными лицами. Тот факт, насколько легко мне удалось найти комнату в Паркленде, говорит о негласном товариществе среди наркоманов; чем дальше я дрейфовала от общепринятых норм, тем легче было выйти на связь с такими же, как я; подобно тому, как вся вода скапливается в низинке.

Как-то раз явившись домой, я заметила, что Томми прячется за стволом пальмы (Томми был весьма худощав), вооружившись АК-47. Глаза у него напоминали компакт-диски – огромные, плоские и совершенно безумные. Я могла сказать, что он уже какое-то время на ногах, – не только по тому, как он выглядел, но и из-за того, что Томми успел углубиться в параноидальный бред о том, что какие-то люди собираются украсть его собак. У него было двое прекрасных ротвейлеров, Рокси и Бер, которых он определенно не заслуживал. Он был уверен, что за домом следят какие-то люди, поэтому держал наготове заряженный ствол, но меня в тот момент более волновали вопросы, сколько наркотика осталось в доме и как мне разжиться им. К счастью, он израсходовал не весь запас. К сожалению, кто-то – возможно, недовольный прошедшей сделкой – пристрелил его собак примерно неделю спустя.

Мет

Метамфетаминовая зависимость – это серьезная проблема во всем мире. Хотя цифры по метамфетаминовой наркомании в США остаются относительно стабильными (примерно миллион хронических зависимых), рынок этого наркотика быстро растет в Восточной и Юго-Восточной Азии[52]. Мет – контролируемый препарат II категории, его могут прописывать при синдроме дефицита внимания и гиперактивности, крайнем ожирении, нарколепсии. Но чаще врачи прибегают к использованию амфетамина, так как он оказывает менее сильное подкрепление, чем метамфетамин (лишняя метильная группа улучшает всасывание и распределение препарата в организме). В повышенных дозах оба этих наркотика могут проявлять нейротоксичность, нанося при этом непоправимый ущерб мозгу. Аддералл, популярный препарат от синдрома дефицита внимания и гиперактивности, – это разновидность амфетамина, причем в такой лекарственной форме он отличается медленным высвобождением.

Управление ООН по наркотикам и преступности указывает, что мет – один из наиболее популярных синтетических наркотиков в мире, его употребляют не менее тридцати семи миллионов человек, что примерно вдвое превышает количество кокаиновых или героиновых наркоманов (примерно по семнадцать миллионов человек в каждой группе). Впервые метамфетамин стал широко использоваться в качестве антигистаминного и бронхолитического средства, отпускаемого без рецепта, причем с самого начала некоторые хитрые «пользователи» догадались, как убирать пропитанную препаратом ватную пробку у основания ингалятора, чтобы быстро принимать большие дозы. Следующий серьезный всплеск применения препарата, также произошедший до того, как был широко признан вред злоупотребления им, пришелся на годы Второй мировой войны. Три из участвовавших в ней сверхдержав (США, Германия и Япония), возможно, оказались так успешны на фронте, поскольку накачивали солдат стимуляторами. После войны ветераны этих армий продолжали принимать наркотик, распространение которого не регулировалось на протяжении еще примерно пары десятилетий. Когда в 1960-е легальный синтез и реализация этих препаратов пошли на спад, на место обычных лабораторий пришли подпольные. К 1990-м метамфетамин обошел по популярности кокаин и оказался в первых строках