— А мне откуда знать? Я тоже такое слышал. Но может, хавероновы предки захватили север пару поколений назад, а всех несогласных вырезали. У некоторых только власть и богатство на уме, — Старкальд задумался, потом прибавил: — Я и сам такой, жадный и глупый…

— И все-таки звезды свели Рчара со Стракалем. Значит, Стракаль не простой человек. Стракаль станет меняться и делаться хорошие и великие вещи для звезд.

— Знаю лишь, что если меня как следует покормят, я наделаю самую великую кучу дерьма, какую только видывали в Нидьёре.

Рчар рассмеялся.

— Северяне странно шутятся. Но смешно.

Опускалась ночь. На небе расцветали серебристые горошины.

— Ну-ка, поговори с ними. Что они скажут? — предложил Старкальд.

Рчар запрокинул голову, посмотрел направо, налево и указал на россыпь, похожую на рогатого быка.

— Вот там есть яркая звезда. Она сказывала Рчару, что пора бежать. Она большая звезда. Даже больше солнца.

— Ты опять меня дуришь? Всем известно, что звезды — маленькие и тусклые, а Шульд — громадное пылающее око. Как их можно сравнивать?

Рчар с шуткой погрозил пальцем.

— Не-ет. Солнце — тоже звезда, просто солнце ближе всех есть, а остальные далеко. Очень далеко.

Старкальд обреченно вздохнул и вымолвил:

— Южане все такие ненормальные?

Под утро, очнувшись от тревожной дремы, он вдруг понял, что с того момента, как они покинули Черный город, он ни разу не подумал о Гирфи. Хитрый южанин все-таки напустил чары и на него.

Глава 17 - Пожранное солнце

Дни проходили в безотчетной тревоге. Все заслонил теснивший грудь страх пред неизвестными испытаниями, что были ей уготованы в самом скором времени.

Если при Раткаре она располагала подобием свободы, то теперь у дверей в ее покои обосновалось сразу трое стражей, еще четверо попеременно дежурили во дворе. Вне комнаты одной ей пребывать строго воспрещалось. А после того, как выгнали Кенью, даже поговорить было не с кем. Окно и то заколотили, осталась лишь узкая щель меж досками, через которую Аммия подсматривала за тем, что происходит у ворот княжьего двора. То была ее единственная связь с внешним миром.

За попытку побега ее никак не наказали, но вот нежданного пособника побили жестоко. Это стало последней каплей, что перевесила чашу весов, — дерзновенный дух ее угас, Аммия утратила всякую волю к сопротивлению.

Пусть все забудут о ней. Только бы никто больше не сложил головы за ее наивные мечты и глупые стремления. Она жарко молила безответные стены, чтобы беднягу Вьюренна не принялись пытать. Крассур легко мог такое устроить. А Палетта…

Звездочтица оказалась именно той постигшей запретное знание чародейкой, какую в ней увидела Аммия при первой встрече — она хорошо запомнила тот тяжелый, долгий взгляд.

Духи нашептали Палетте про них с Вьюренном, дурной ветер придал невиданную силу лошади, даже крепкая стужа стала ее союзником. Ни с чем нельзя было сравнить обуявший Аммию морозный трепет, когда Палетта вдруг возникла в нескольких шагах. А как она отбила голой рукой удар стального меча, после чего тот разлетелся на осколки, словно был изо льда?! Такое не способны сотворить даже каменные шаманы.

Палетта быстро переметнулась к новому хозяину, едва прежний смежил очи и испустил последний стон. Чего же она добивается, обладая подобной невиданной силой? Что могли дать ей Раткар и Крассур? Богатство, власть? Нет, вряд ли на уме у темных людей такие низменные желания. Тогда что? Ответ приходил сам собой — нечто сокровенное крылось в том ритуале — таинстве Великого Света, которому Аммия тут же воспротивилась. Неспроста Имм и Феор тоже заподозрили неладное. Наверняка даже Раткар не догадывался об ее истинных планах. Ритуал — лишь уловка для чего-то более зловещего.

Эти навязчивые мысли терзали Жердинку, въедались все глубже, пожирали, будто рой термитов. Страшили больше, чем помолвка, о которой Крассур распустил весть по всем северным просторам, желая поскорее закрепиться в княжьем кресле. Она услышала это от новых слуг, что тихонько переговаривались, прибирая соседние покои. Значит, недолго и до свадьбы. Не так себе она ее представляла…

Немало родовитых мужей сватались к ней, пока еще были живы отец и дядя, но все они получали временный отвод — опекуны ее искали более достойного кандидата. Это промедление отчасти и послужило причиной того, что у нее не осталось защитников.

Раткар заверял совет, что предварительный сценарий священного действа будет доведен до них заранее, и они тщательно все обсудят, Крассур же себя этим не утрудил. Ему было все равно.

Лишь единожды он принял Палетту, но в тот вечер, как назло, снаружи сильно разыгрался ветер, и Аммия ничего из их бесед не расслышала, кроме последней фразы, грубой и хлесткой: «Не вздумай шутить со мной, девка!». Крассур не ведал, с кем имеет дело.

Наемничий голова оберегал ее, точно драгоценную реликвию, ибо хорошо понимал, что в ней-то и сокрыта та крохотная капелька законности, которая позволяет ему держаться за власть. Несмотря на щедрую виру, в городе не забыли еще об учиненной бойне. В любой момент недовольство могло разжечь пламя нового восстания.

Вот бы растравить между собой Крассура и Палетту! В мыслях у Аммии зрели зачатки плана, но времени до ритуала оставалось совсем мало.

Правда, ни предстоящая свадьба, ни таинство не шли ни в какое сравнение с другой бедой — в Искре укрепилась хворь, каждый день умирали люди. То и дело на лестнице гремели сапоги приказчиков, что являлись к Крассуру с докладами: нашли, мол, еще одного или двух. Поначалу он отдавал разумные повеления, старался обуздать угрозу, однако поветрие, прежде таявшее на северных рубежах, будто первый снег, все расходилось и свирепело. Ни люди, ни молитвы, ни стужа не могли его остановить.

Крассур все чаще принимался бессильно браниться. Дошло до того, что он стал выгонять слуг и запретил даже заикаться на эту тему. Сам он все больше времени уделял решению более насущных вопросов, а именно набиванию добром собственных сундуков. Двор так и полнился дородными купцами из Загривка, Башен и Сорна в пышных собольих шубах, накинутых поверх крашеных и расшитых золотом одежд. Крассур устраивал для них кутежи или, наплевав на дела Дома, отправлялся всей гурьбой на охоту — с псарями, загонщиками и целым отрядом дружинников.

Однажды она услышала в коридоре громогласный голос Кайни, и в кратком их разговоре с Крассуром несколько раз