Ветер и вправду уже не так бил в спину, давящий гул ослаб. Старкальд вытащил из ушей покрасневшие от крови шерстяные шарики. В мир вернулись звуки, он вновь мог слышать собственный голос и глухой перестук копыт. От Погибели остался лишь далекий заунывный рокот.

Зловещий лиловый цветок над Плетеными горами сжался в едва заметную плотную точку. Выпущенная им темень подбирала свои щупальца и утекала на восток. Небо над головой начало светлеть. Вскоре горы расправились, сбросили с себя хмарь и приняли обычный величавый вид, а от бушующего урагана остался только затихающий звон в ушах.

Добрались до спасительного леса, где валящимся, взмыленным лошадям дали отдохнуть от бешеной скачки. Животные переводили дух и щипали чахлую травку, кое-где пробивающуюся меж сугробов, Рчар рылся в захваченных Старкальдом мешках со снедью и что-то увлеченно жевал, а сам сорнец караулил у опушки, ожидая, что вот-вот из врат Черного города покажется змейка всадников. Но время шло, а погони все не было.

Морозный воздух щипал ноздри. К нему примешивались ароматы смолы и хвои. Так пахла свобода.

— Почему никого нет? — спросил Старкальд.

Он весь дрожал от нервного возбуждения. Южанин одним рывком словно вытащил его из-под толщи болотной тины, пробудил угасающее сознание, что гибло от невосполнимой потери.

Рчар нехотя поднял голову от мешка. Вид у него был беспечный и веселый, словно все их проблемы остались позади. Отросшие за два месяца рабства вихры и бородка покрылись седоватым инеем, лицо разрумянила стужа. Капюшон он не накидывал, словно холод нисколько его не донимал.

— Прошлого не надово боять. Будущего надово.

— На тебя посмотреть, так ты и за будущее не переживаешь. Откуда ты знал что произойдет?

Южанин пожал плечами и бросил ему шмат вяленого мяса, завернутый в капустный лист. Старкальд поймал, достал нож, принялся срезать тонкие полоски. В одной из сум нашелся также мех с какой-то кисловатой бурдой.

— Рчар сказал Стракалю, что Рчару о том шептали звезды.

— Почему же они мне ничего не шепчут?

— Звезды шепчут, да только у Стракаля, верно, уши песком забили.

Рчар часто городил околесицу, выдавая ее за глубокомысленную истину, но иной раз явственно шутил. Тогда темные глаза его особенно щурились, а уголки губ изгибались, обнажая ослепительно белые зубы.

Старкальду было не до смеха.

— Думаешь, Молот не станет снаряжать погоню?

— Молот обязательно снарядит.

— Тогда долго нам рассиживаться не придется. Что еще звезды сказали?

— Звезды сказали, что завтра взойдется солнце. И послезавтра взойдется.

— Вести важные.

— Даже звездам и Айяму не дано знаться все, что суждено лучиться.

Старкальд проводил взглядом косяк диких гусей, что тянулся к южной дали, и вздохнул — вот бы им такие крылья.

***

Беглецы вновь двинулись в путь, огибая протянувшийся далеко к холмам ельник по объездной тропе, укрытой мягким сверкающим снегом. Этой дорогой пользовались углежоги.

— Кто такой твой Айям? — спросил Старкальд. — Шульд? Солнцеликий?

— Не-ет. Творец солнца.

— Разве у бога может быть творец? Какой же он тогда бог?

Старкальд отогревал дыханием онемевшие руки, сетуя на то, что не сообразил стащить еще и варежки.

— У всякого бога в наличии творец.

— А кто же тогда сотворил самого Айяма?

Рчар хихикнул.

— Айям бывает велик и непостижим для Стракаля. Стракаль бывает велик и непостижим для муравья. А муравей, самый небольшой, бывает велик и непостижим для Айяма.

Сорнец потер виски.

— Бессмыслица какая-то, — устало произнес он, но все же попытался поразмыслить над этой несуразной мудростью.

Потом странное подозрение пришло ему на ум.

— Не про Скитальца ли ты говоришь?

Рчар затряс гривой курчавых волос.

— А кто такой Скиталец? — не отставал Старкальд.

— Рчар не знает кто такой. Но очень хочется узнать.

На этот раз южанин был искренне раздосадован тем, что не может с легкостью выдать остроумный ответ.

Доехали до развилки, и только теперь Старкальд вспомнил о том деле, ради которого он решился последовать за Рчаром.

— Я поеду в Искорку. А ты куда направишься?

— Тоже у Рчара есть важное дело в селе северного королевства звездов.

— Это какое же?

— Ваше село пожрался мрак. Рчар принесет в село большой свет.

— Опять эти твои загадки, — проворчал Старкальд, но тут южанин вдруг решил в кое-то веке прояснить напускаемый словесный туман.

— Сегодня семнадцатый день месяца Бархатца есть. Значит, пять дней назад в твое село зайти пошел мрак.

— Мрак? Какой мрак? Поветрие? — догадался сорнец.

Рчар закивал.

— Быть не может.

Южанин серьезно глянул на него.

— Козья моча. Как оно попало в город?

— Рчар не знает того.

— И как ты собираешься помочь?

— Рчар же колдун. А значит, может делать колдование.

Старкальд хмыкнул.

— Колдун… что ты сделал с теми стражниками?

Рчар оттопырил губу.

— Стражникам очень захотело Рчару помочь. Без стражников Рчар бы не открыл большую дверцу.

— А меня ты тоже … так?

Едва заметная ухмылка тронула губы южанина. Он ничего не ответил.

— Не думал, что повстречаю настоящего колдуна. Скажи-ка, кудесник, почему ты не взял остальных червяков? Или хотя бы Вульта? Мы могли бы убежать все вместе.

Рчар закивал.

— Могли убежать. Только нашим другам лучше будет остать за стеной. Там безопасно будет в эту зиму.

— Все настолько плохо?

— Плохо. Дурная зима пришла. И мрак.

Солнце уже клонилось к западу.

Черный город так и не исторг из себя всадников к тому моменту, как они перевалили пологие холмы и потеряли его из виду. Даже если Манрой отправит погоню, у них будет фора в несколько часов.

Старкальд кивнул на юг.

— Пять дней и выйдем на объездной сорнский тракт. Там полно беженцев и всякого отребья. Никто нас не остановит.

— Еды немного, — жалобно протянул Рчар.

— Может, и торгашей встретим. Они всегда стараются навариться напоследок, пока дороги не засыпало снегом.

— Рчару много рассказывали про ваше большое село. Древнее село. Рчар слышался разные легенды и другие говорения.

— Что, например?

— Слышал, что княжичья линия рода ведется от самых первых людей и ни разу