Тем временем Лена налила Илоне горячей воды из бортового бойлера и заварила пакетик травяного чая. Та взяла в руки чашку и откинулась в кресле, глядя в иллюминатор.

В этот момент из динамиков раздался голос пилота.

– Дорогие пассажиры, хорошие новости. Нам разрешили вылет, начинаем движение к взлетной полосе.

– Наконец-то! – обрадовался Матвей.

Вера Петровна встрепенулась и приподнялась с дивана.

– Все хорошо?

– Да, мама, скоро полетим. Нормально себя чувствуешь?

Матвей удостоверился, что дверь в салон герметично закрыта, и джет пришел в движение.

– Ты знаешь, как тут все устроено? – спросила Лена.

– Ну конечно, я проходил курсы. Только пока не пилотирую, но все впереди.

Казалось, что самолет катится неуверенно, словно каждый метр дается ему с трудом. Вера догадалась, что причиной стала вода: она ощущалась как подушка между асфальтом и колесами шасси. Лена и Матвей сели в кресла и пристегнули ремни безопасности.

Через несколько минут впереди показалась очередь из самолетов. Вера Петровна нервно прыснула. И здесь тоже очереди!

– Перед нами где-то три, – сообщила Лена.

Затаив дыхание, они следили, как земля по одной отпускает огромные крылатые машины. Их самолет был единственным частным, остальные превышали скромные размеры джета не меньше чем в три раза. Казалось странным, что раньше Лена боялась летать: страх полета отбивал сон, вызывал мандраж. Сейчас же она мечтала об этом больше всего на свете.

Один за другим самолеты в очереди выкатывались вперед, совершали поворот, набирали скорость и исчезали где-то далеко за пределами обзора. Прошло не меньше получаса, пока наконец пилот не сообщил:

– Просьба пристегнуть ремни, мы взлетаем.

Это было похоже на детскую игру «Выше ноги от земли»: стоит только оторваться от пола – и ты в безопасности. Когда самолет пришел в движение и повернул, встав на полосу взлета, все, казалось, перестали дышать. И вот он разбежался и начал набирать скорость. Это длилось долго-долго. Иногда казалось, что джет словно пытается увильнуть в сторону, скользя по мокрой полосе. Мимо кружили трапы, другие самолеты, ограждение аэропорта, и чем выше становилась скорость, тем сильнее расплывались их черты: можно было различить только огни и блики. Казалось, этот разбег никогда не закончится. И вот, словно сомневаясь и выбирая правильный момент, джет завис в воздухе, утратив опору, и сложил шасси. Лена почувствовала, что летит. Город начал уменьшаться, превращаясь из массы бетона и стекла в карту, очерченную гирляндами. В игрушечный городок, который, казалось, можно было разобрать, словно конструктор, и сложить в коробку. С каждой секундой подъема привычно закладывало уши, и Гриша с плачем проснулся. Вера Петровна наклонилась ниже, разговаривая с ним и поглаживая по головке, лежащей у нее на коленях. Что-то с коротким стуком выпало из кармана, и она осмотрелась. Черный ферзь с лесной дороги выскользнул из складок куртки и укатился куда-то назад, следуя наклону самолета.

Лена шепнула Матвею одними губами:

– У нас получилось.

Он улыбнулся и наклонился к ней, как вдруг некая сила отбросила его назад и впечатала в спинку кресла. Джет резко вильнул вправо, словно кто-то крутанул штурвал. Лена посмотрела на маму.

Глава 45

Взяв последнюю сумку и увесистый пакет с любимым слоненком Глеба, Регина обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на свою квартиру. Несмотря на то что они полностью загрузили салон автодома, комнаты ничуть не опустели. Более того, они как будто обиженно швыряли Регине в лицо брошенные вещи. Диван, который так долго делали на заказ; рабочий стол, подобранный идеально под ее рост; любимые шторы, расшитые вручную (помощник Регины охотился за ними не один месяц). Все эти большие и маленькие предметы обиженно смотрели на нее, и квартира в один миг стала какой-то чужой.

– Пора, – поторопил ее Тема, отступая в подъезд и держа на руках Глеба.

Максим мрачно стоял рядом с отцом.

– Ну почему нам нельзя остаться? – спросил он с вызовом.

– Мы вернемся, когда все наладится, – сказала Регина, присев на корточки перед сыном и заглядывая ему в глаза.

Дар убеждения и твердость в голосе не изменяли ей даже сейчас. И все же дети гораздо более чутки к волнению родителей. Не то что некоторые судьи.

Взяв Максима за руку, она вывела его из квартиры и тщательно закрыла дверь на все замки.

– Как обстановка у родителей? – спросила она мужа.

– Нормально. Дождь идет, но пока ничего критичного, мы успеваем.

– Отлично.

На обочине у подъезда их ждал автодом. Вообще-то, в ЖК была парковка на минус первом этаже, но сейчас она оказалась наполовину затоплена – и владельцы отогнали машины наверх.

Быстро, чтобы не промокнуть насквозь, Тема и Регина загрузили последние пакеты в заднюю дверь. Затем Артем передал Глеба в руки жене и сел за руль. Вся семья заняла места рядом с ним.

– Значит, все? – спросил он, прежде чем повернуть ключ зажигания.

Каждый почувствовал, что с этого момента жизнь изменит свое направление. Здесь она совершала резкий поворот. И если сейчас взять в руки пакеты, закрыть автодом и вернуться домой, все снова станет как прежде. Но если завести двигатель, то начнется следующая серия.

Тема сделал это – и автодом плавно пришел в движение, взрывая потоки воды вокруг. Боковым зрением Регина видела, что Максим плачет, но решила хотя бы несколько минут не обращать на это внимания. Она привыкла жалеть детей тогда, когда поводов для слез на самом деле не было. Но сейчас повод был – самый настоящий, Регина и сама с готовностью пролила бы не одну слезу. А в таких случаях жалость только распаляет чувства. Поэтому она просто смотрела вперед сквозь монотонное движение стеклоочистителей. Небо оставалось бесстрастно темным, и ни один его фрагмент не обещал прекращения дождя.

Сейчас они покидали центр города, и их провожали лишь закрытые первые этажи зданий. Не работали ни продуктовые, ни парикмахерские, ни магазины косметики. Из опустевших витрин бутиков на них смотрели забытые манекены. Машины напоминали катера, разгоняющие бурые волны. Регина даже заметила несколько надувных лодок, которыми воспользовались самые предприимчивые горожане. Впрочем, окна жилых этажей тоже не внушали оптимизма – в одном из них Регина увидела печальное лицо пожилого мужчины, наблюдающего за потопом. Она задумалась о том, как много сейчас таких людей во всем Санкт-Петербурге – отрезанных от мира, которым здоровье или возраст не позволяют даже выйти из дома, не то что покинуть город. Стало неприятно, и Регина отвернулась, запомнив улицу и номер дома. Вдруг есть какая-то экстренная служба, которой она может сообщить