Затем принесли меню. Давид просмотрел отзывы о блюдах, оставленные предыдущими постояльцами онлайн, и выбрал те, что ему понравились. Потом порылся в своем приложении здоровья.

21:23 Будет полезно соблюдать ваше привычное расписание приема пищи, поскольку желудочный сок выделяется строго в одно и то же время. Если пища в это время не поступает, возникает риск развития язвы желудка.

Он поднес свой телефон к карточке, чтобы отсканировать QR-коды понравившихся блюд.

– Что ты делаешь?

– У меня есть приложение, которое следит за моим здоровьем. Оно учитывает все, что я ем, анализирует продукты и советует мне, как сбалансировать меню.

– Что, в самом деле?

– Ну вот смотри: оно мне отсоветовало есть жареного поросенка под соусом, которого мне очень хотелось бы. По его мнению, это превысит допустимое количество насыщенных жиров. Так что я довольствуюсь… ну-ка… камбалой на пару… и оно согласно! Очень полезное приложение, иначе никто не будет отдавать себе отчета в том, что съел. Нам кажется, будто мы питаемся правильно, но мы даже не сознаем, что́ едим в избытке, а чего недостает.

– И такое приложение есть у всех?

– У всех, это уже вошло в привычку. Хочешь, я тебе тоже поставлю?

– Оно запретит мне есть шоколад! И доведет до того, что я в полном здравии покончу с собой!

Они сделали заказ. Метрдотель, официанты и сомелье появлялись один за другим, точно в каком-то оркестрованном со знанием дела диковинном балете. Пробки вылетали из бутылок, вино, пенясь, текло в бокалы, вкус обострялся, запахи гармонично сливались друг с другом.

Каждый съеденный кусочек превращался в симфонию, каждый выпитый глоток – в концерт. Стол был шикарен, освещение великолепно, прекрасной казалась даже расстеленная на коленях белоснежная льняная салфетка. В обычное время Давид ничего бы этого не заметил, а теперь разглядел, как она очаровательна, как бел и переливчато мягок хорошо выглаженный лен.

Давид был уверен в себе. Он чувствовал, что Эва наслаждается тонкостью блюд и, как и он сам, смакует каждый проведенный в этом изысканном месте миг.

– Ты впервые настолько здесь и сейчас, – заметила она.

Давид не особо понял, что она имеет в виду, да и не старался понять, а просто принял комплимент и улыбнулся.

– Я ценю твое приглашение, – сказала Эва наконец, когда он, протянув руку к терминалу, расплачивался за обед. – Но в следующий раз давай будем проще. У меня нет средств, чтобы приглашать тебя в такие заведения, и выйдет несправедливо, если каждый раз станешь платить ты.

Давид слабо кивнул, но ничего не сказал.

Они вернулись в апартаменты, где, как и было обещано, стояли две раздельные кровати.

– Тут все напичкано современными технологиями, – обведя рукой комнату, похвастался Давид. – Датчики проанализируют вес твоего тела и подстроят каждую пружинку. Ты будешь спать, как дитя.

– И буду, как дитя, плакать каждые два часа? – рассмеялась она.

Давид уже начал засыпать, как вдруг услышал, что Эва встала.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Хочу выключить все эти красные светодиоды. Заснуть невозможно – мы как будто на Таймс-сквер!

– Это будет непросто…

– Да ладно!

Она отключила телевизор, мини-бар, кондиционер, телефон, прикроватные ночники и датчики движения…

– Все это сейчас ни к чему, – говорила она, выдергивая кабели один за другим.

Была уже темная ночь, когда Давид проснулся. После обильного ужина во рту стоял какой-то вязкий привкус. Чтобы посмотреть, который час, ему пришлось сесть, но электронный будильник Эва тоже выключила. Давид пошарил рукой по ночному столику и нащупал телефон.

04:24.

Слабый луч света тускло осветил комнату. Давид взглянул на кровать Эвы. Она была пуста.

Он встал, обошел апартаменты и выглянул на террасу.

Никого.

Встревожившись, он накинул халат и спустился к стойке портье.

Хлопнув ладонью по кнопке звонка, он увидел ночного дежурного, который словно материализовался из ничего. Глаза у него были красные, одежда помялась.

– Месье… – хрипло произнес дежурный.

– Прошу прощения… моя подруга куда-то пропала, вы ее случайно не видели?

– Какой у вас номер?

– Двенадцатый.

Дежурный пробежался пальцами по клавиатуре компьютера.

– Я сейчас посмотрю, где она может быть. Ее имя Эмили Бланшар?

– Э… да-да, именно так.

Прошло несколько секунд.

Портье внимательно вгляделся в экран, а потом развернул его к Давиду.

– Нашел! Вот, посмотрите: она на пляже, метрах в двадцати слева от нас.

На карте мигнула светящаяся красная точка.

– O’кей, спасибо.

Хорошо, что драгоценного ожерелья она не сняла.

На ходу поправляя пояс халата, Давид вышел в сад, досадуя, что эта прогулка среди ночи перевернет вверх дном всю статистику его сна в приложении здоровья. Несколько шагов вниз – и он оказался на пустынном пляже. В полумраке раздавались только вздохи умирающих на песке волн.

Давид свернул влево и зашагал по глубокому песку, с трудом переставляя ноги в гостиничных тапочках, которые были ему маловаты. Понемногу глаза привыкли к темноте и различили впереди белую тень, словно явившийся из ниоткуда призрак.

На песке, завернувшись в одеяло, спала Эва. Спала глубоко и спокойно. Хотя над ней мерцали настоящие звезды, и их было гораздо больше, чем светодиодов в апартаментах.

Давид молча разглядывал девушку. Как можно с удовольствием спать на пляже, когда у тебя есть прекрасный номер в отеле?

15

Скромный дом с выбеленными стенами, крытый желобчатой римской черепицей, смотрел на море.

У входа их встретила красивая черноволосая женщина лет сорока, с доверчивыми темными глазами. Чтобы сразу успокоить ее, Давид представился сотрудником Министерства безопасности и спросил, дома ли Шарль Костелло.

– Я Розлин Костелло, – широко улыбнувшись, ответила она и пошла позвать мужа.

Ректор университета оказался человеком далеко за шестьдесят, среднего роста, прекрасно сложенным, с крупными и волевыми чертами лица и густыми седеющими волосами. Харизматичным.

Широкой ладонью он по-мужски крепко пожал руку Давида и спросил без обиняков:

– Что вам угодно?

Едва Эва представилась и сказала, что она племянница Робера Соло, Давид заметил, как вздрогнула жена хозяина дома. Лицо ее напряглось, по лбу побежали морщины, а взгляд стал растерянным, хотя быстро обрел привычное нейтральное выражение.

– Мои соболезнования, – обратился Костелло к Эве – В университете ваш дядюшка был для нас оплотом. Еще немного – и он стал бы руководителем факультета социологии.

Это прозвучало фальшиво, натянуто и без малейшей нотки искренности. Но Эва все же его поблагодарила.

Давид проследил глазами за исчезнувшей в коридоре супругой Костелло.

– Так чем я могу быть вам полезен? – повторил Костелло, не приглашая их войти.

Давид разъяснил ситуацию.

– Вы – наша единственная надежда получить результаты вскрытия, – заключил он. – Ваш запрос будет вполне оправдан: