– Охота на вампиров? – тем временем Амари постепенно приходила к пониманию ночных событий и роли, отведенной в них Рю Моретту. – А можно посмотреть?

– Это тебе не цирк, девочка, – Рю ничем не выдавал заочного знакомства с Амари.

– Цирки я давно переросла.

– Тогда не понимаю, что ты нашла в Лирое…

Лирой громко прокашлялся, отвлекая внимание от замечания.

– Рю любит изображать из себя умного, – он схватил Амари за руку и кинулся прочь, стремясь избежать неловкого разговора.

Они быстро покинули зал, поднялись на второй этаж и оказались в длинном коридоре со множеством закрытых комнат. Относительно количества дверей дом чудился местом совершенно необитаемым. Не совладав с зашевелившимся внутри любопытством, Амари выскользнула из хватки Лироя и легонько приоткрыла одну из спален. Вглядываясь в сумрачную тьму пространства, она обнаружила помещение, напоминающее солдатскую казарму, что не уменьшило количество вопросов.

– Что это за место?

– Дом «Сынов алой стали», – ответил Лирой и, увидев, что не удовлетворил интереса подруги, пояснил: – некогда известный клан охотников на вампиров, финансируемый бургомистром. Роль главы «стали» передавалась в нашей семье из поколения в поколение, от прадедов к нашему отцу. Следующим взять на себя руководство должен был Рю, но, когда Иристэд вооружили охранными печатями, в клане отпала какая-либо необходимость. «Сыны стали» распались лет десять назад, если память верна мне.

– Город должны защищать печати? Звучит как недешевая магия.

Знания Амари о магии, как и у большинства людей, оставались довольно расплывчатыми.

– Магия – в точку, – подтвердил Лирой. – И только нам троим известно заклятие печатей.

– Может, тогда не следовало говорить мне об этом?

– Действительно, лишнего ляпнул, – задумчиво промолвил Лирой и вполне серьезно добавил, – выходит, теперь я должен убить тебя.

Амари бросила на него исполненный укоризны взгляд, на что Лирой лишь изобразил рассеянность:

– Возможно, не сейчас… – он обернулся во все стороны, ища кого-то в полутьме, и вдруг громко воскликнул. – Джосет, ведьма старая, тащи свой зад сюда!

Впервые за двадцать с небольшим лет Амари подверглась нападению настоящего вампира, и оттого беседа с Лироем неподдельно увлекла ее. Девушка была не против продолжить задавать вопросы, но появление в коридоре пожилой женщины вынудило повременить с разговором.

– Лирой, тьфу ты, бес поганый, – ворчливо сплюнула Джосет, приближаясь, – а я-то думаю, чем в доме засмердело…

– А можно поуважительнее к нашей гостье? Она все-таки с дороги, – Лирой снял перчатки и небрежно швырнул женщине в руки. – Эту прекрасную деву зовут Амари. Иди и приготовь ей спальню.

Испещренное глубокими морщинами лицо смотрело на Амари и выражало вялое равнодушие. Простое платье с передником, убранные на затылке волосы, сверкающие серебром, – вид Джосет подобал служанке и объяснял ее нужду терпеть начальственный тон молодого, невоспитанного господина.

– Я бы на твоем месте, дорогуша, поостереглась его, – неожиданно предупредила Джосет.

– Не льсти себе, кляча, – вставил Лирой, демонстративно разглядывая ногти на тонких бледных пальцах. – Ты на ее месте могла бы быть… лет двести назад?

– А в чем, собственно, дело? – Амари не улавливала мысли.

– Пустишь один раз – не прекратит ночами донимать.

– Вырвать бы твой язык, старая, совсем ополоумела? – возмутился Лирой и тотчас бросил вполголоса: – Может, она сама не против будет. В конце концов, я не так уж и плох…

Джосет презрительно фыркнула, прежде чем окутать свою удаляющуюся фигуру коридорным мраком, расстелившимся с приближением позднего часа.

– Она была нашей нянькой, а теперь прислуживает семье.

– Очевидно, для нее это больше чем работа.

– Я о таких вещах не думаю.

Амари безмолвно смотрела на Лироя, пытаясь выявить его истинное нутро за безликой маской и вызывающими манерами. Слой белил не позволял рассуждать о его внешней схожести с братьями, но что-то подсказывало, что Лирой не был столь красив, как Клайд, или столь мужественен, как Рю. Лицо у него вытянутое, с высоким лбом и широким подбородком, покрытым пробивающейся щетиной после длительных скитаний по тюрьмам Иристэда. Волосы непослушными волнами ложились на широкие плечи, и хотя Лирой не демонстрировал ярко выраженной атлетический мощи, но сложен был хорошо: с развитой грудью, в меру рельефными руками и осанкой, статностью и достоинством напоминающей портреты королей.

И можно сказать, что он во многом уступал старшим братьям, но, справедливости ради, ни Рю, ни Клайд не виделись в воображении Амари с тем же дерзким огнем, которым горели только голубые глаза Лироя.

– Так что насчет развлечься? Я знаю способ занять время перед сном, – он одарил Амари взглядом, обещающим пороки любострастия.

– Не люблю мужчин, которые пудрятся.

– А может, так я спасаюсь от солнца?

– А может, ты и есть вампир?

Лирой рассмеялся в игривой манере, и непривычный бархат его смеха пробрал Амари до дрожи.

– Может. И что бы ты сделала, узнай, что я вампир? – с каждым словом, звучавшим опасной лаской, он становился все ближе, надвигаясь на девушку, как крадущийся хищник.

– Спросила бы, какого дьявола ты все еще жив?

Лирой медленно склонился к лицу Амари, овевая дыханием кожу. Интимность момента заставила сердце замереть в сладкой истоме, отчего девушка вся обратилась в напряженное внимание.

– И это был бы чертовски верный вопрос, – прошептал в губы Амари Лирой и, обойдя стороной, отправился прочь.

Глава 4

Первый дозор

«Южная провинция Асден прежде являлась суверенным государством Змея. Во времена Голода Льва дом Змея пал первым, с этого началось становление Империи Аклэртон»,

– Изаи де Кане, из книги «История Аклэртона: от Великих домов до Империи»

Не сказать, что Рю озадачило или как-то смутило появление на пороге незваной гостьи. Мысли охотника занимали куда более животрепещущие вещи – возрастающий ажиотаж вокруг ночных убийств.

Возвращение Лироя домой.

Рю не питал к младшему брату приязни: не признавал Лироя врагом, но и почвы для дружбы с ним не имел – разница в их взглядах на жизнь существенна. Сложно уже вспомнить, когда именно между братьями проползло что-то скользкое и неуловимое, закрепив взаимное отчуждение друг к другу, но, вероятнее всего, холод поселился еще с тех пор, как Рю пришлось заменить братьям отца.

Тогда, будучи ранимым юношей, Лирой не стерпел перемен и подался в бега. А вернулся спустя восемь лет мужчиной в белой маске. Надо ли говорить, как сильно эта встреча потрясла Рю. В тот момент ему всерьез показалось, что он испытывал к Лирою сочувствие и даже какое-то сожаление о годах неведения судьбы младшего брата.

Но эти призрачные переживания поселились в душе ровно до первого разлада.

Избрав себе призвание бездельника и авантюриста, Лирой не изменял привычке сбегать из дома, и каждое его