– Внучка лешего, Сашенька. – Немного низкий голос, напоминающий звук ломающейся древесины, лаская, окутал слух.

– Но как ты…

– Твой свет приманил, как огонь мотылька. Он здесь, – внучка лешего прислонила ладонь к груди, где билось сердце, – и такой яркий, что может ослепить. Опасайся его, Сашенька…

– Кого? Кого опасаться? – уже в пустоту произнесла я. Мгновение – и передо мной только оседающая на пол серебристая дымка. И только хрупкий голубоватый цветок был безмолвным свидетелем того, что я не сошла с ума. Голубь выпутал лапки из тряпок и, взмахнув крыльями, взмыл в воздух, вылетев в открытое окно. Я помахала ему на прощание и встала с пола, убрав подарок внучки лешего в ящик.

В комнату вошел Азаров, промокая влажные волосы полотенцем, кинул недоуменный взгляд на груду тряпок, среди которых не проглядывался голубь. На его немой вопрос ответила с улыбкой на устах:

– Чудо, не иначе.

Глава 32

Григорий Азаров

– Где носит этих двух прекрасных девочек? – скрипя зубами, шипел я, проходя из комнаты в комнату, пытаясь отыскать Сашу и Олю, которые будто сквозь землю провалились. Утром я видел их играющих в саду и пытающихся поймать и затискать дворового кота, не сделавшего никому ничего плохого. Но девочки придерживались другого мнения.

Когда я попытался открыть очередную дверь, мне по спине ударили чем-то тяжелым, отчего разве что искры не посыпались из глаз. Обернувшись, увидел Антонину, стоявшую около стены в узком коридоре и сжимавшую в одной руке железный массивный половник, а в другой – грязное полотенце. Я недоуменно моргнул, не понимая, чем уже успел не угодить этой славной женщине. Вскинул голову вверх и тут же прикрыл лицо руками в попытке защититься – Антонина замахнулась половником и занесла руку для удара, который пришелся по открытому боку. Шикнув от боли, я отскочил в сторону и начал яростно потирать ушибленное место – однозначно останется синяк размером с мою голову.

– Да что с тобой такое творится сегодня?

– Ах ты гаденыш! Это так ты благодаришь меня за доброту душевную?! – взвизгнула прислуга и сделала пару опасных шагов в мою сторону.

– Да в чем я уже успел провиниться?!

– Ты съел все пирожки, наготовленные с утра!

Я ошарашенно вытаращился на Антонину, чем еще больше разозлил прислугу – она только крепче сжала половник и начала постукивать им по свободной ладони, будто в руках у женщины был ремень, след от которого скоро будет красоваться на моей пятой точке.

– Стоять! – Я призвал магию и, посмотрев женщине в глаза, заставил ту замереть на месте – половник повис в воздухе, только глаза, не мигая, смотрели на меня, когда разум проникся словами, исходящими из самого нутра.

– А теперь послушай меня, повторять не буду. Пирожки я твои не брал, прекрасно знаешь, что утром только курю и пью кофе.

– А тогда кто?.. – бесцветным голосом прошептала Антонина и задумчиво склонила голову набок, как заведенная кукла, у которой стала садиться батарейка.

– Ума не приложу. Иди выяви по прибавленным сантиметрам к талии или же жирным губам, покрытым слоем подсолнечного масла. И вообще… Какого черта ты набросилась на меня с этим половником? – не то с обидой, не то со злостью произнес я, скрестив руки на груди, чувствуя, как начинают дрожать пальцы – организм требовал после нервного напряжения порцию сигаретного дыма.

– А кто еще?..

– Действительно, кто же еще может есть пирожки, кроме Азарова. Дома полно народу, но подумала ты исключительно на меня. Фундаментальная тупость, – фыркнув, я подвел черту и ослабил магический поводок, позволив женщине прийти в себя. Она мотнула головой, будто прогоняла морок, после посмотрела на половник и проследила за ладонью, которой я держался за ушибленный бок.

– Гришенька…

– Ну-ну, полно. Иди по делам, нечего тратить время на расследование. Кстати, ты не видела Сашу и Олю? Не могу их отыскать.

– Да видела, вот буквально минут пятнадцать назад… Побежали в сторону пруда около дома. Поспеши, может, успеешь. У девчонок ножки коротенькие, пухленькие, вряд ли далеко уйдут.

– Спасибо.

Развернувшись, я пошел в сторону пруда, с легкостью перепрыгивая сухие пни и корни, напоминающие скрюченные конечности мертвеца. Руками убрал от лица низкорастущие ветки, желающие выцарапать глаза или как минимум оставить ссадины на коже. Добравшись до водоема, с горечью осознал, что девочек тут нет, и, развернувшись, пошел было обратно, но услышал характерное бульканье и замер.

– Здравствуй, красавец.

Я кинул беглый взгляд через плечо и увидел черноволосую русалку – в ее космах застряли водоросли и ил, пара дохлых головастиков, которые местами уже начинали гнить. Бездонные белесые глаза смотрели с интересом и хитрецой, две зазубрины вместо носа и острые, как маленькие иглы, зубы. Жабры на шее раздувались в такт дыханию, оголенная грудь с каждым взмахом хвоста показывалась из воды, что делало существо схожим со смертной девушкой. Русалка медленно подплывала к берегу. Она напевала песню, пытаясь приманить поближе, но ее чары не действовали должным образом – я просто стоял, ожидая дальнейших действий.

– Отчего же ты не подходишь? Негоже поворачиваться спиной к тем, кто хочет завести знакомство. Али ты с нечистью не водишься, Азаров?

Уголки моих губ дрогнули. Я обернулся и, опустив руки вдоль тела, зашел в воду по колено, позволяя русалке подплыть поближе и рассмотреть. Она расцвела, будто увидела на речном дне ракушку с огромной жемчужиной. Нечисть цеплялась руками за илистое дно и почти что поравнялась со мной, протягивая костистые пальцы к сердцу. Дева провела по коже, вспарывая рубашку, и, затаив дыхание, приложила холодную, словно забытая многовековая могила, ладонь к коже.

– Искупаешься со мной?

– Только если ответишь на один вопрос.

Она шикнула, жабры раздулись, хвост пару раз яростно ударил по воде – эта русалка явно не славилась сдержанным характером, однако едва заметно кивнула, соглашаясь на мои условия.

– Тут, если верить слухам, пробегали две девочки. Не видела, в какую сторону они направились?

Русалка раздраженно цокнула – да, чувства такта ей точно не занимать. Речная дева подняла свободную руку в сторону небольшой поляны, скрытой неподалеку от дома низкорастущими кустами и десятком деревьев, стоящих единым флангом. Открыл было рот, чтобы произнести заготовленную речь, как почувствовал, что легкие наполняются водой, а острые когти вонзились в плечи, сбивая с ног в попытке утащить на дно пруда. Я широко расставил ноги и на мгновение вынырнул, вдохнул воздуха и чертыхнулся, когда русалка начала бить хвостом по коленям, разбрызгивая воду.

– Да дай мне уже сказать! – взревев, прокричал я и спугнул сорок,