— Скажите, Йен, как вы относитесь к Воландеморту и его приближённым?

— Извини, Гарольд, мне кажется, я не совсем понял вопрос.

— Не думаю, Йен. Вы всё поняли правильно. Меня интересует Ваше личное отношение к самозваному Тёмному лорду и его Внутреннему кругу. И я даже поясню почему.

Так получилось, что вы со мной в одной лодке, а, значит, мои враги — Ваши враги. А Ваши, соответственно, мои. Но Ваши враги мне неизвестны. А мои, напротив, на слуху и на виду. И я думаю, что настаёт время слегка проредить их ряды.

Но я мал, и мои руки коротки. Поэтому мне придётся действовать Вашими. И я хочу, чтобы Ваши руки действовали осознанно, а не под влиянием данного обета.

Скажу прямо, речь идёт об уничтожении целого ряда персонажей так или иначе связанных с Воландемортом и Дамблдором. И это не связано с заботами о лучшей доле для Британии. Это личное. Судьба распорядилась, что мне есть, кому мстить, и есть за что. Поэтому мой вопрос таков — Вы со мной!?

Фергюссон вскочил со стула, на котором до этого сидел и нервно заходил по комнате, что — то бормоча. Причём, в его бормотании ясно слышались так милые моему сердцу русские матюги. Эх, умеют же люди выражаться!

— Знаешь, Гарольд, когда Рагнхорк сватал меня к тебе на работу, он утверждал, что скучно не будет. Старый хрен редко ошибается, но, чтобы настолько!

Откровенность за откровенность! Мне лично глубоко плевать на Британию, благо имеется запасной аэродром, но у меня есть претензии к конкретным людям. Причём с обеих сторон. Если наши цели совпадут хотя бы, в общем, то да, я с тобой!

— Я рад, что мы достигли понимания. И что бы совсем перейти к делу, давай обсудим одну мою идею.

Суть её состоит в следующем: ближайшие клевреты Волан де морта, те, что не сумели избежать наказания, находятся, по моим сведениям, в левом крыле четвёртого уровня Азбакана. Справа, насколько мне известно, содержаться тоже отнюдь не дети. Так почему бы дементорам однажды не выйти на минуточку из-под контроля и не перецеловать всех обитателей четвёртого уровня. Тем более, что те, кто меня интересуют, этот уровень недавно покинули. Думаю, что такой фокус вполне возможен. Ведь Азбакан — самое охраняемое место в Британии, а значит, там царит непременнейший бардак. И возможно в принципе всё.

Как Вам такой вариант? Или, может, вы хотите обсудить некие персоналии?

Про персоналии я брякнул чисто наобум. И был удивлён, как Фергюссон отреагировал на этот пассаж. Неожиданно его лицо приобрело несколько хищнический вид, а глаза превратились в щелки.

— Гарольд, ты имеешь в виду кого- то конкретно?

— Я — нет. Но, думаю, что у тебя есть, что сказать по этому поводу?

— Как ты узнал!? Хотя о чём я? Рагнхорк, да? Директор наверняка в курсе. А теперь вот и ты.

Сразу предупреждаю, это не моя тайна! Решил в это дело влезть, потом и пожалеешь, да обратного хода нет!

— Да ладно, Йен. Плавали, знаем. Всё, как всегда — не плачь, не бойся, не проси! Заходи не бойся, выходи не плачь!

Фергюссон вдруг скользнул ко мне и крепко взял за воротник куртки.

— Какого чёрта, Гарольд!? Кто ты такой вообще!?

Вот так вот. Для того что бы Герой всея Британии отправился на тот свет ему вовсе не обязательно встречаться с Волдиком. Достаточно необдуманно пару раз лязгнуть языком и пожалуйста.

Сильные руки крепко сжимали воротник, подача кислорода понемногу уменьшалась, из глубин подсознания поднималась паника, и я сделал то, что посчитал единственно верным — застучал ладошкой по полированной столешнице, признавая поражение. Хватка сразу ослабла, и я смог полноценно вздохнуть, а затем и выдохнуть.

— Й. …. … придурок! Задушишь же нахрен! Вы, что о……. здесь. В это …… Британии, на детей бросаетесь!!!

Фергюссон выпустил мой воротник и изумлённо на меня уставился. Внезапно его лицо озарила улыбка, и он снова схватил меня, на этот раз, в охапку.

— Зёма, бля! Я давно подозревал, что в этой компании я не один такой.

Конечно, я лоханулся. Да что там говорить. Я, можно сказать, спалился по полной. Причём сам, и по собственной глупости. Это с одной стороны. А с другой?

А с другой, таким, несколько экстравагантным способом, я решил несколько своих острейших проблем.

У меня теперь есть человек, с которым я могу просто поболтать на родном языке. И этот человек, зная, откуда я, уже не будет удивляться странным вывертам моего сознания, а станет намного лучше вникать в суть моих предложений. Ведь и сам он мыслит практически так же.

А раз необходимость шифроваться отпала, можно большую часть проблем, по крайней мере, носящих технический характер, переложить на плечи нового компаньона.

Мы проговорили до утра. Теперь, когда уровень нашего общения вышел на качественно другой, проблемы, казавшиеся раньше тупиковыми, находили совершенно неординарные решения. И необходимо было закрепить и детализировать принятые решения.

Например, подготовка снайперского трио. Идея эта нашла живой отклик у Йена, и он сам вызвался обеспечить для них подходящий инструмент.

Не вызвала у него отторжения и идея зачистки четвёртого уровня. С некоторыми уточнениями, правда.

— Понимаешь, Гарольд. Среди отребий на четвёртом уровне сидит и Долохов, а он — муж моей двоюродной сестры, а родство для магов очень важно. Не важно при этом какой они национальности. Подожди. Я согласен, он один из ближайших сподвижников Волдика, как ты его называешь. Но, поверь, участия в резне он не принимал.

Мордред! Я не должен тебе этого говорить, но Антон не по своей инициативе оказался в рядах Пожирателей. Ему настоятельно рекомендовали сделать это, когда ещё он был на Родине. Очень настоятельно. И он был ни в том положении, чтобы отказаться. Даже, находясь во Внутреннем круге, он старался не переступать черты. А потом случилось страшное. Анна и близнецы, жившие к тому времени в Британии, погибли. Кто- то, пробравшийся на территорию поместья, применил по беседке, в которой завтракала Анна с детьми и двое телохранителей, Адеско Фейр чудовищной мощности. Пришлось даже проводить магловскую генетическую экспертизу, чтобы определить, где — чьи останки. Вот тогда- то он с катушек и слетел.

Чистыми его руки, конечно, не назовёшь, но маглов не убивал и в пытках