— Царь… что? — пробормотала Настя, всё ещё не веря своим ушам.

— Это гениально! — выпалила Даша, и её лицо озарила широкая улыбка. — Папа рассказывал, что у нас в городе когда-то давно отлили Царь-Колокол, который так ни разу и не зазвонил. Очень в нашем духе!

— Именно! — я щёлкнул пальцами. — Но о нём позже, — я решительно хлопнул в ладоши, и звук эхом разнёсся по кухне, заставив их обеих вздрогнуть. — У нас будет время всё обсудить. А сейчас — за работу! Сегодня воскресенье, а значит, к обеду у нас будет аншлаг. Даша, на тебе заготовки овощей — лук, морковь, перец. Настя, проверь запасы напитков в холодильнике и протри столы в зале. Вовчик скоро придёт, ему поручим чистку картошки. Шевелитесь, дамы. Война войной, а обед по расписанию.

Мой голос прозвучал резко, по-командирски. И это сработало. Они обе, словно солдаты, услышавшие команду «подъём», встряхнулись, переглянулись и без лишних слов бросились выполнять мои указания. Магия простого приказа. Великая вещь, особенно когда имеешь дело с растерянными девушками.

Вскоре кухня снова наполнилась привычными, рабочими звуками: мерным стуком ножа по доске, журчанием воды из крана, тихим скрипом дверцы холодильника. Мой военный штаб снова превратился в кухню. Но я-то знал, что это лишь затишье перед бурей. И глядя на то, как уверенно и быстро двигаются руки Даши, шинкующей лук, я понимал, что моя маленькая армия, пусть она пока и состоит всего из двух симпатичных девчонок, готова к предстоящей битве. Я налил себе кружку остывшего кофе, отпил горькую жидкость и с удовлетворением посмотрел на главный чертёж. Да, «Царь-Мангал» ещё задаст жару этому городишке.

* * *

Воскресное утро на нашей кухне гудело.

Даша уже расправилась с целой горой овощей. Теперь её быстрые руки потрошили куриные тушки с такой сноровкой, что я невольно залюбовался. Настя закончила наводить блеск в зале и теперь стояла рядом со мной, помешивая соус. Она делала это так аккуратно, будто боялась его разбудить. Ну а я, дирижёр этого маленького, но гордого оркестра, стоял в самом центре. Мой нож мелькал, превращая кусок говядины для бефстроганова в идеально ровные брусочки. Лезвие двигалось так быстро, что казалось серебряным размытым пятном.

Идиллию нарушил грохот. Дверь на кухню распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель, и в проёме появился он. Вовчик. Наш знаменосец, чтоб его.

Волосы торчали в разные стороны, на щеке алел отпечаток подушки, а дышал он так, будто только что в одиночку толкал сюда автобус из другого конца города.

— Шеф! Игорь! Простите! — выпалил он, хватая ртом воздух. — Я это… опоздал! Автобус… он… сломался!

Стук ножей оборвался на полутакте. Даша застыла, держа в руке куриную ножку, словно скипетр. Настя дёрнулась и испуганно втянула голову в плечи. На кухне повисла такая тишина, что было слышно, как кипит бульон.

Я не обернулся. Не сразу. Я медленно, с показной аккуратностью, дорезал последний кусочек мяса. Отложил нож. Вытер руки о белоснежное полотенце, висевшее на поясе. И только потом, неторопливо, словно хищник, оценивающий жертву, повернулся к нему.

Кричать? Зачем? Это для слабаков. Я говорил тихо, но от моего голоса, казалось, инеем покрылись кастрюли.

— Вовчик, — начал я, глядя ему прямо в глаза, которые он тут же постарался спрятать. — У меня для тебя две новости. Как это обычно бывает, хорошая и плохая.

Парень нервно сглотнул. Его кадык дёрнулся так заметно, что я невольно проследил за его движением.

— Хорошая новость, — продолжил я всё тем же спокойным, ледяным голосом, — заключается в том, что ты мне отчаянно нужен. Без тебя мы не справимся.

На его лице промелькнула тень облегчения. Рано радуешься, мальчик.

— А плохая… ты мне нужен был полчаса назад. И будешь нужен каждую секунду до следующей субботы. Потому что на Празднике ты будешь работать с огнём. Один. Перед всем городом.

Я ждал чего угодно: страха, паники, мольбы о прощении. Но Вовчик, видимо, решил, что лучшая защита — это нападение. Он выдавил из себя кривую, хвастливую усмешку.

— С огнём? — переспросил он, и в его голосе зазвенели нотки дешёвой бравады. — Пф-ф, да вообще не проблема, шеф! Я с пацанами в лесу сто раз шашлыки жарил! Мангал, угли, мясо — да я это с закрытыми глазами могу! Знаете, какой у меня маринад? Лук, пиво…

Он даже приосанился, пытаясь казаться опытнее и взрослее. Глупый мальчишка.

Тут уже усмехнулся я. Но моя усмешка не обещала ничего хорошего.

— Ты жарил шашлыки, Вовчик. На мангале. А будешь готовить на «Царь-Мангале». На адской машине весом в полтонны, с тремя ярусами огня и такой тягой, что она может засосать небольшую собаку. На конструкции, которую до тебя в этом городе никто не видел. И вряд ли когда-нибудь увидит. И мариновать ты будешь не в пиве, а в смеси из двенадцати трав, которые ты сам подготовишь.

Его хвастливая улыбка начала медленно сползать с лица, как подтаявший снег с крыши.

— Поэтому, — я сделал к нему шаг, и он инстинктивно попятился, — с этой самой минуты ты работаешь сам. Вот, — я небрежно кивнул на стену, сплошь увешанную моими схемами, чертежами и рецептами. — Это твои приказы. Рецепты, граммовки, последовательность действий. Твоя библия на ближайшую неделю. А вот, — я указал на гору продуктов, — твои боеприпасы. Мы с девочками, конечно, поможем, если будет совсем завал. Мы не звери. Но если ты ошибёшься… если испортишь хоть грамм продуктов или перепутаешь хоть один шаг…

Я не стал продолжать. Я просто молча взял со стола свой длинный, остро отточенный шеф-нож. Я не угрожал им. Я просто медленно, самым кончиком лезвия, указал на дверь, ведущую из кухни вон.

— Дверь там.

Вовчик проследил за движением ножа, потом снова перевёл взгляд на моё лицо. И, кажется, всё понял. Вся его напускная храбрость испарилась без следа. Он побледнел так, что веснушки на его носу стали похожи на россыпь чёрного перца. Он снова сглотнул, но на этот раз звук получился громким и каким-то жалким. Стоял, понурив голову, как провинившийся щенок, которого ткнули носом в лужу.

Я молча отвернулся и снова взялся за работу, давая понять, что представление окончено. На кухне снова застучали ножи, но напряжение никуда не делось. Оно висело в воздухе, плотное и тяжёлое.

Конечно же, заготовки для Праздника я ему не доверю, на стене перед ним висели ТТК для блюд, которые требовалось