Развернулся и направился к выходу. Когда проходил мимо широкой лестницы, ведущей на второй этаж, взгляд невольно скользнул вверх — там, опершись одной рукой о резные перила, стояла женщина с седыми волосами в синем платье. Она смотрела на меня изучающе, как энтомолог, разглядывающий редкое насекомое.

Когда наши взгляды встретились, она едва заметно улыбнулась, но поза не изменилась. От улыбки стало дурно. Нет, определённо нужно убираться отсюда как можно скорее. Охранники Арна, может, и нормальные мужики, но сам этот дом и его обитатели вызывали отвращение.

Ускорил шаг и, не оглядываясь, прошмыгнул на улицу.

Вышел на прохладный воздух и глубоко вдохнул. Стало чуть легче — тяжёлый груз, давивший на плечи в кабинете Главы, медленно начал отступать. Впервые за эти дни почувствовал что-то похожее на надежду, будто начинал новую главу жизни, и сам был её автором.

Впереди путь в деревню, возвращение в кузницу, неизбежный разговор с кузнецом. Громила наверняка устроит допрос: где был, что забыл в этом лагере. Будет непросто, но нужно донести до него, что я изменился и кое-чему научился. Главное — добиться права ковать самому, а не просто таскать уголь и качать мехи.

Окинул взглядом лагерь. Солнце уже высоко поднялось, его яркие лучи играли бликами на заснеженных вершинах Драконьих Зубов и далёких хребтах. В синем небе кружили несколько крупных птиц с голубоватым оперением — они были похожи на орлов, но их крик, доносившийся сверху, был мелодичным, напоминающим песню дельфина или кита.

Бригадира нигде не было, а мне нужно обсудить с ним дальнейшие действия: когда идти в домницы, как быть с оплатой за слитки. Ну и закончить заточку наконечников, чтобы получить остаток денег от воинов.

— Потерял кого-то? — окликнул знакомый голос. Обернулся — у входа в дом Торгрима, прислонившись к косяку, стоял лысый охранник с седеющей бородкой.

— А… Да, Кнута случайно не видел? — спросил его беззаботно.

Мужчина покачал головой.

— Старик в шахту ушёл. Там опять что-то приключилось.

Я нахмурился.

— Падальщики?

— Да нет, — отмахнулся тот. — Завалило, кажется, какой-то старый забой.

Вот те раз, неужели то самое место, где долбил руду?

— Понял, спасибо.

Пока бригадира нет, нужно заняться наконечниками — это было новым делом, до этого их ещё не точил. Направился к приземистому срубу, служившему мне мастерской.

Внутри пахло мокрым камнем и железом. Встал за знакомый стол, взял два тяжёлых, грубо выкованных наконечника для копий. Рядом разложил своё главное сокровище и одновременно главную проблему — точильные камни Гуннара.

Схватил самый грубый брусок песчаника. За последние дни работал им так много, что в его центре образовалось заметное углубление — камень был изрядно стёрт. Провёл по нему пальцем — проблему кузнец точно заметит. Может решить, что я испортил его камни, но выбора нет.

Плеснул воды из ведра на инструмент и взялся за работу. Процесс заточки наконечника отличался от работы с клинком — здесь не нужна острота, но важна геометрия и прочность. Прижал одну из граней наконечника к камню и начал двигать его вперёд и назад, удерживая постоянный угол. Раздалось шипящее шуршание — вода, смешиваясь с каменной и металлической пылью, превращалась в серую грязь.

Сосредоточился, отгоняя мысли о Гуннаре, задача — сформировать четыре чёткие, сходящиеся в остром кончике грани. Работал медленно, методично, постоянно проверяя симметрию. Затем перешёл к более мелкозернистому сланцу, который тоже заметно «похудел» за эти дни. Им убирал грубые царапины от песчаника, делая поверхность более гладкой. Финальную доводку делал гладким высокоранговым камнем, доводя колющее остриё до совершенства.

[Наконечник копья. Качество после заточки 52%.]

Отличный результат — смог поднять качество оружия на 35% только за счет обработки точильными камнями. Поднял наконечник на свет — тот выглядел смертоносно — симметричный, с чёткими гранями и острым как игла кончиком. Но взгляд упал на камни — те выглядели изношенными. И я ничего не мог с этим поделать — оставалось надеяться, что звон монет, которые принесу Гуннару, заглушит его ворчание.

Закончил последний наконечник, следуя тому же выверенному ритму, и выложил всё в ряд на столе. В воздухе стоял тонкий запах сточенного металла и мокрого камня — так пахло удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Здесь, в полумраке мастерской, среди запахов железа и холодной воды, чувствовал себя на своём месте. Внутри наступало странное спокойствие, почти умиротворение. Весь внешний мир с его угрозами и интригами отступал — иногда ловил себя на мысли, что и вовсе не хочу выходить наружу. Вот бы свою собственную кузницу, пусть даже маленькую, как этот сарай, где можно было бы спокойно заниматься делом, не оглядываясь на верзилу-кузнеца и создавать лучшие творения.

За спиной послышалось тихое шуршание. Обернулся и увидел в дверном проёме тень — это Тарк. Мальчишка был грязен ещё сильнее, чем обычно — лицо и одежда сплошь покрыты свежей угольной пылью. Заметив мой взгляд, паренёк тут же дёрнулся и скрылся за косяком, будто испуганный зверёк.

Я нахмурился. Странно, с чего это он вздумал за мной наблюдать?

Ополоснул руки и лицо ледяной водой из ведра, взял готовые наконечники — их приятная тяжесть наполнила ладонь, и я вышел наружу.

Парнишка не ушёл, а стоял у стены, неловко переминаясь с ноги на ногу и уставившись в землю. Было видно, что хочет что-то сказать, но не решается. Вопросительно кивнул ему, ожидая, и тот сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону.

Мой взгляд невольно скользнул на его стоптанные башмаки, пропитанные копотью и грязью, а затем — на свои, такие же рваные и сношенные. Да уж… вид у меня был не лучше, хорошо хоть Арн позаботился об одежде — все эти дни я ходил в простой, но целой солдатской рубахе и штанах. Они были велики, и пришлось несколько раз подвернуть их, но это было лучше, чем мои лохмотья. А вот обувь… Первым делом куплю себе нормальные ботинки — интересно, кто в Оплоте этим занимается?

Тем временем Тарк всё ещё стоял, комкая в руках край своей грязной рубахи, будто язык проглотил.

— Ты что-то хотел? — решил я нарушить молчание.

Паренёк вздрогнул, поднял голову, но тут же снова её опустил. Глаза его судорожно забегали из стороны в сторону, словно в приступе паники.

— Ты как, в порядке? — спросил с искренним беспокойством. Шахтёр был выше и шире меня в плечах, но вёл себя так, будто я был не просто старше, а кем-то вроде сурового наставника.

—