- Я? – удивилась я.

- Ну не я же! Кого я в угол отправил?

- Меня.

Знаете, не сказать, что учеба мне легко давалась, часто приходилось над конспектами корпеть, чтобы отметку хорошую получить, но такой дурой, как рядом с этим котом, я себя ни разу не ощущала. Я, оказывается, домового вызывала!

- И как? – спрашиваю, – вызвала домового?

- Нет, конечно, – ответил кот. – Ты же все неправильно делала.

Отчетливо поняла, что, кажется, я терпеть не могу наглых, серых полосатых котов!

Наверное, об этом догадался и кот, потому что со словами: «Ладно, ты тут потренируйся еще, только не забывай силу вкладывать, а я пока снаружи осмотрюсь!», вскочил на окно и был таков!

Я снова осталась одна – голодная, холодная, никем не любимая. Жалко так себя стало, хоть плачь.

И я заплакала. Не хотела, нет. Но… Так получилось. Вот и тетя мне все время говорит, что я рохля безответная. А теперь мной даже кот помыкает.

- Эй, девка, ты чего это? – услышала я. – Ты это, не реви-ка тут!

Чего мне стоило не заорать – словами не передать.

Оглянулась в панике, за палочку опять схватилось (можно подумать, она мне чем-то поможет или я ей пользоваться умею!), смотрю – а в углу, в котором я на коленках ползала, мужичек стоит. С полметра ростом, босоногий, с бородой, в рубахе с косым воротом, поясом плетеным подпоясанный.

То, что это домовой, я поняла, конечно. Но все равно испугалась.

- Н-не б-буду, – ответила ему, слегка заикаясь.

А потом подумала, что он сейчас уйдет, и я снова одна останусь, а не хотелось. Я и так все время одна, привыкнуть должна была бы, но хочется общения. С котами вот разговариваю в парке, незнакомцами всякими, домовыми... И я спросила его, чтобы беседу поддержать и чтобы он не ушел, домовой этот:

- А в-вы, наверное, домовой будете? П-простите пожалуйста, я не знаю, как к вам правильно обращаться, по имени-отчеству?

Мужичок почесал себе затылок и сказал:

- Ну, можно, пожалуй, и по имени-отчеству – Никанор Сидорыч я. – Тока ты это, не реви тут больше!

- Почему? – спросила я. – Тут запрещено плакать?

- Так ты ж ведьма, а ведьмы не плачут, ведьмы сразу волшбу творят, – припечатал он аргументом.

- А я недавно совсем ведьма, не умею еще волшбу творить, – я развела руками.

- Так это что же, сюда необученную ведьму взяли? Так как же ты будешь, девочка? А шляпа что же, не помогает?

- Я и шляпу только сегодня в чулане нашла. И палочку тоже там…

- Шляпа кому попало не дается в руки, значит, признала тебя. Она ведьме и подсказывает, чего как делать и защиту дает. Тебе надо научиться подсказки ее слышать.

- А как?

- Как-как… Ты же в школе ведьмовской, научат поди, как шляпу-то понимать.

И я снова разрыдалась. А чего этот старичок-мужичок такой добрый?

- Меня ведьмы не хотят учить, я с зельем напортачила, а они его выпили и теперь злятся на меня. А другую ведьму толкнула нечаянно, а она прокляла меня «спотыкайкой». И еще меня сюда мужчина проводил, маг, и остальным ведьмам это тоже не понравилось. Никто меня не любит, все обижают, а я неумеха, за себя постоять не могу-у-у… – рыдала я.

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, разочарование. Я же думала, что тут все изменится, стану ведьмой – сильной, уверенной, а я и тут – ворона вороной, клюв открыла и все прощелкала.

- Ну-ну, чего ж ты неправильная такая ведьма-то? Ревешь все время? А счас мы тебя чайком напоим, вот оно и повеселее будет! Ведьмы-то голодные завсегда нервные. Счас, деточка, счас, мигом обернусь!

И он исчез. Просто был – и нету. И снова я одна осталась.

Эх, ладно, чего, правда, рыдаю, дура дурой? Надо вещи разобрать. Утерла слезы и взялась тюк с вещами ворошить. Первым делам достала платья ведьмовские, черные, длинные, почти в пол. Воротнички на них только белые и манжеты. Раньше в школах форма такая была, я на теткиных фотографиях видела. Только фартуков не хватает. А, нет – и они есть. Передники черный и белый шли в комплекте. А также чулки, туфли, сапожки и даже нижние белье и ночная рубашка. Тоже черные. Как и спортивный костюм. М-да, обилие цветовой гаммы поражает воображение. Сложила все в шкаф. «Черное это хорошо, это значит, не буду выделяться», – порадовалась я.

Дальше шли письменные принадлежности – чернила и перья, грифельные палочки, сшитые в тетради листы бумаги. Убрала в стол. Еще была пара небольших котелков, спиртовка со складной треногой и мини-набор юного алхимика – весы, реторты, пинцет, перчатки. Подумала и убрала в шкаф, на верхнюю полку. Все равно он почти пустой был, одежды не так, чтобы много – лишь самое необходимое. Монархи позаботились о ведьмах, но без излишеств и фанатизма.

В отдельной коробке были банные принадлежности – флаконы с мылом, зубной порошок и щетка, мочалка, еще стиральный порошок и еще щетки – обувная и одежная. Неплохо в принципе. Сразу в душ захотелось. Развернула постельное и полотенца – все свежее, чистое.

Задумалась, как они столько вещей так компактно упаковали? Явно без волшебства не обошлось. Захотелось так же научиться. Я же в другом мире, где есть волшебство и магия, это же так круто! Всегда о чем-то таком мечтала. Вот только поесть бы еще…

Тут за окном раздался шум, и на подоконник вскочил кот. В зубах он тащил… мышонка. Тот еще живой был, извивался и жалобно пищал, но кот его держал крепко. Перебравшись на стол, кот выплюнул добычу и тут же прижал лапой:

- Смотри, кого я тебе принес! – гордо заявил он.

Глава 4.

- Зачем мне мышь? Я же сказала, что не буду их есть! – сообщила я коту очевидный факт. – И отпусти ее, пожалуйста, не мучай животное.

- Тебе жалко мышь? – кот смотрел на меня, прищурившись, и не думал отпускать мышонка.

- Это совсем еще мышонок, маленький и беспомощный. Зачем ты принес его сюда? – пыталась я воззвать к совести хвостатого.

- Тебе, – гордо мурлыкнул котейка в ответ.

- Слушай…

Я хотела обратиться к коту, и поняла, что понятия не имею, как его