— Да чем она его выхватит? Вы же её сковали, как каторжанку, — бросаю я, стараясь скрыть раздражение. Оставаться без последней страховки мне совсем не улыбается.

Рэнделл закатывает глаза, как будто молясь о терпении. Потом выдыхает и машет в сторону выхода.

— Ладно, идём, стажёр. У меня для тебя другое задание.

Я хмурюсь, но, стиснув зубы, тихо выдыхаю проклятие и щёлкаю застёжкой кобуры. Получив мой пистолет, Рэнделл поворачивается к Эду Филлипсу, который всё это время сидит у стены так тихо, словно стал частью этой комнаты.

— Присмотри, чтобы наш стажёр не натворил дел, хорошо? — просит он Эда.

— Да, босс, — коротко и уверенно отвечает тот.

Эд выделяется среди всех прихвостней Рэнделла. Он старше, спокойнее. Возможно, именно возраст научил его держать себя в руках, но я в этом не до конца уверен. Если честно, для меня Эд по-прежнему остаётся загадкой.

Рэнделл удостоверяется, что всё под контролем, и уходит. Я выдыхаю с облегчением. Но щелчок закрытого снаружи замка вызывает неприятный холодок в груди. Заперт. Как в ловушке.

Я осматриваюсь, стараясь взять себя в руки. Как обычно, здесь ничего лишнего. Комната выглядит так, словно её вычистили до стерильности. Некоторые местные гости обладают даром телекинеза, так что любая мелочь может стать оружием. Даже стул, на котором сидит Эд, наверняка принесён сюда им самим. Равно как и бутылочка воды, стоящая рядом. Невероятная удача — Эд не пьёт кофе из-за хронической язвы, иначе тут бы не было и этого.

Подхожу ближе.

— Можно воды?

— Бери, — спокойно соглашается Эд. — Через двадцать минут меня сменит Луис.

Как всегда: минимум слов, максимум информации.

Я киваю с благодарностью. Эд отвечает тем же, что для него уже практически проявление дружелюбия.

Раньше, поняв роли и иерархию моих коллег в участке, я часто задавался вопросом, что Эд Филлипс вообще делает среди шайки прихвостней Рэнделла. Ведь все они как на подбор мажоры, готовые ради денег на всё. В отличие от них, Эд выглядит обычным копом, носит выцветшую форму и ездит на самой старой развалюхе с нашей стоянки. Боже, он даже у стойки оформления дежурит, когда подходит очередь.

Забрав воду, я глубоко вздыхаю и иду к клетке. Едва я успеваю протянуть руку к металлическим прутьям, как Эд окликает меня:

— Стой! Напряжение.

Я отдёргиваю руку и оборачиваюсь. Он достаёт из-за пазухи пульт, нажимает кнопку. Раздаётся щелчок, за ним слабое гудение. Кандалы на руках Фрост резко дёргают её к полу. Она мычит, и мне становится ясно: этот рывок причинил ей боль.

— Магниты, — лаконично объясняет Эд. — Она сильная. Без этого легко проломит тебе голову. — А после, чмокнув губами, добавляет: — Зря ты вообще к ней лезешь.

— Зря? — я поднимаю бровь. — это моё задание. Да и она сидит здесь с ночи, Эд.

Тот лишь пожимает плечами. Его лицо остаётся непроницаемым.

Я проверяю пол носком кроссовка. Напряжения вроде бы нет. Захожу в клетку. Фрост поднимает на меня взгляд, полный ненависти. Это уже не ранит — такая реакция ожидаема, как снег зимой. Поставив бутылку рядом с кандалами, я начинаю осматривать Фрост.

Она мычит, дёргается, не подпускает меня, как загнанное дикое животное. Её можно понять: копы для злодеев всегда враги. И всё же даже сейчас, закованная, она остаётся яростной, непокорной. И мне это… безумно нравится.

— Я же говорил, нельзя верить Пингвину, — тихо шепчу я, но она вновь лишь злобно мычит и отстраняется, не давая к себе прикоснуться.

И всё же даже беглого взгляда на её ссадину хватает, чтобы понять: пора действовать. Тонкая корочка свернувшейся крови на её щеке уже лопнула, и сверху проступает новая алая капля. Металл вокруг кишит бактериями, а ремни намордника явно не видели дезинфекции ещё с завода.

— Эд, тут есть аптечка? Пластырь нужен.

— Нет, — отвечает он, не отрывая взгляда от моих попыток. Его тон можно истолковать как угодно: то ли аптечки действительно нет, то ли есть, но он просто её не даст. Просить дальше бессмысленно — Эд Филлипс очень упрям.

Осознав это, я начинаю рыться в карманах новой куртки, но добыча оттуда так себе: оторванный ценник, кошелёк с остатками мелочи, удостоверение да пара пластинок жвачки. Вздыхаю, разворачиваю одну, отправляю в рот. Защитную обёртку смачиваю водой, превращая её в импровизированный пластырь.

Фрост наблюдает за моими приготовлениями с ярким презрением.

— Да, я знаю, что медбрат из меня так себе. Но я правда хочу помочь, — шепчу я, осторожно пытаясь приложить самодельную заплатку к ранке. Не выходит — Фрост яростно трясёт головой.

— Фрост, пожалуйста… — начинаю я и тут же, застыв, смотрю на Эда.

Интересно, слышал ли он меня? Вряд ли, но всё же это подозрительно — вот так шептаться с преступницей в двух шагах от него.

— Пить хочешь? — спрашиваю я у Фрост, достаточно громко, чтобы Эд не подумал, будто мы замышляем что-нибудь. Ну и чтобы он не догадался, что это не первая наша встреча.

Киллер Фрост, к моему удивлению, затихает. Я колеблюсь, а потом решаюсь придвинуться ближе.

— Давай-ка снимем эту штуку, — говорю я, указывая на намордник. Однако небольшой, но крепкий на вид навесной замок, грубо защёлкнутый на затылке под её волосами, останавливает мой порыв. Я хмурюсь и оборачиваюсь к Эду. — Это что ещё за шутки?

— Приказ босса, — сухо поясняет тот. — Ключи только у него и у Луиса. Луис придёт через шестнадцать минут. С трубочкой и едой. Жди.

— Да блядь, — вырывается у меня.

Фрост больше не дёргается. Её взгляд устремлён в пол, тяжёлое дыхание рвано приподнимает грудь. Но в этом молчании нет отчаяния — только ярость. Выражение на лице Фрост словно говорит: если бы не эти кандалы, я бы разнесла вас обоих в ледяную крошку.

Я тихо выдыхаю и чистой подкладкой куртки вытираю каплю крови с её щеки. Затем накладываю импровизированный пластырь.

— Эд, как часто комиссар велел вам меняться?

— Каждые шесть часов, но тебя это не касается, — отрезает он.

— Почему? У меня тоже нормированный рабочий день.

— Уже ненормированный, — Эд становится на удивление скупым не только на слова, но и на информацию.

— Почему? Что не так с