Грейдер замер. Он слушал этот яростный монолог, и в его голове, как набат, стучали слова. Слова, которые он уже слышал. От Волка.

«Кощей — ксенофоб. Он ненавидит всех, кто не является человеком».

Он посмотрел на экран, на искажённое яростью, но всё ещё идеальное лицо Магнуса фон Штербена. И на мгновение ему показалось, что он видит перед собой не главу корпорации, а того самого мифического Кощея. Фанатика, одержимого идеей чистоты расы и превосходства человека.

Сомнение, холодное и липкое, как змея, скользнуло в его душу. А что, если Волк всё-таки сказал правду? Что, если этот элегантный, умный, могущественный человек, которому он доверился, и есть тот самый монстр, о котором его предупреждали?

Но нет. Этого не могло случиться. Это слишком просто. Слишком… удобно для Волка.

Грейдер тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это просто эмоции. Праведный гнев патриота, который видит, как его мир катится в тартарары. Магнус не ксенофоб. Он просто… сильный лидер. Человек, который верит в превосходство человеческого духа.

— Я понимаю ваше негодование, господин фон Штербен, — сказал Грейдер, вновь обретая самообладание. — Ситуация с Хур-Хуром — это временное политическое недоразумение. Я его решу. Но сейчас наша главная цель — Волк. Он идёт к вам. И я жду от вас решительных действий, как мы и договаривались.

Магнус откинулся в кресле, его лицо снова стало непроницаемой маской. Он сделал глоток из своего бокала, давая понять, что приступ гнева окончен.

— Действий? — переспросил он холодно. — Я всегда действую, Грейдер. В отличие от вас. Пока вы играете в свои политические игры, я решаю проблемы. Волк действительно направляется в мою сторону. Какая самонадеянность. Он похож на мотылька, летящего на огонь. И он не догадывается, что на его пути я уже расставил несколько… препятствий. Небольших, но крайне неприятных сюрпризов.

Он сделал паузу, изучая Грейдера холодным, оценивающим взглядом.

— Но это не отменяет вашей задачи. Я жду от вас более решительных действий в Ходдимире. Мне надоело, что этим городом правит говорящий пуфик. Я хочу видеть на посту президента человека, который достоин управлять. Вас, Грейдер. И я хочу этого как можно скорее.

— Я работаю над этим, — заверил его Грейдер. — Но мне нужна ваша помощь. Ваши ресурсы. Ваши… специалисты.

Магнус долго молчал.

— Вы просите у меня многого, вице-президент, — наконец сказал он. — Особенно после вашего недавнего… фиаско. Но, так уж и быть. Я дам вам ещё один шанс. Не потому, что верю в вас. А потому, что этот Волк начинает меня раздражать. Он портит мне аппетит.

Он нажал какую-то кнопку на подлокотнике своего кресла.

— Мой помощник свяжется с вами. Вы получите всё, что нужно. Но учтите, Грейдер. Это ваш последний шанс. Если вы провалитесь и на этот раз, я лично позабочусь о том, чтобы ваша политическая карьера закончилась. Быстро и очень, очень болезненно. Вам всё ясно?

— Так точно, — отчеканил Грейдер, чувствуя, как по спине стекает капля холодного пота.

— Вот и славно, — Магнус улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой не становилось теплее. — Приятного вечера, господин вице-президент. Надеюсь, в следующий раз вы позвоните мне с хорошими новостями.

Связь прервалась.

Грейдер остался один в своём огромном, пустом кабинете. Сомнения, которые на мгновение зародились в его душе, он задавил. Задавил страхом, амбициями и необходимостью действовать.

Он не мог позволить себе сомневаться. Он сделал свою ставку.

И теперь должен играть до конца.

Даже если его партнёром в этой игре оказался сам дьявол.

Глава 23

Дело вкуса

Бар «Лимонная долька» был одним из тех мест, которые существуют вне времени и географии. Он мог бы находиться на окраине любого пыльного городка возле Пустоши или в самом грязном, пропитанном пороком секторе Ходдимира — и никто бы не заметил разницы.

Воздух здесь состоял из сложного, многослойного коктейля из запахов пролитого пива, дешёвого табака, пота и того особого, едкого аромата дезинфицирующего средства, которым пытаются, но никогда не могут до конца, заглушить все остальные.

Ворон сидел за своим обычным столиком в самом тёмном углу, откуда хорошо просматривался и вход, и барная стойка, и большой, мерцающий экран телевизора, прикрученный к стене.

В его стакане плескалась жидкость ядовито-зелёного цвета — прорисейский виски, напиток, который мог свалить с ног миноса, но на Ворона он действовал лишь как тонизирующее средство. Он медленно вращал стакан, наблюдая, как тусклый свет ламп играет на гранях, и мрачно смотрел на экран.

Там, в вихре цифровых помех и сенсационных заголовков, блистала Миранда Фифи. Гарпия-журналистка, чьё фиолетово-изумрудное оперение на голове топорщилось от праведного гнева. Она вещала с таким пылом, будто от её слов зависела судьба галактики.

— … и снова он! Снова этот ПРЕДВЕСТНИК ХАОСА В ЧЁРНОЙ ШЛЯПЕ! — её голос, усиленный и слегка искажённый динамиками, звенел от негодования. — Террорист, известный под кличкой Волк, продолжает свой кровавый марш! Только что поступила информация, подтверждённая источниками из Министерства обороны Лиходара: посланный на его перехват наёмный Волот «Антеро» — уничтожен!

На экране появились кадры, снятые с дрона. Огромная, искорёженная, дымящаяся груда металла, которая ещё недавно была грозной боевой машиной, теперь беспомощно стояла посреди джунглей. Камера сделала драматический наезд, показав чудовищную дыру в рубке.

— Вы видите это, дорогие зрители⁈ — патетически восклицала Миранда, тыча в экран своим крылом. — Это всё, что осталось от гордости лиходарского оборонительного корпуса! От машины, которая защищала рубежи этого дружественного города! И этот… этот монстр в шляпе неуклонно приближается к Лиходару! Власти города уверяют, что ситуация под контролем, но мы с вами знаем цену этим заверениям! Сколько ещё должно погибнуть людей, прежде чем кто-то остановит этого маньяка⁈

Ворон сделал глоток. Виски обжёг горло, но не смог заглушить то холодное, глухое раздражение, что поднималось изнутри. Волк… он всегда был проблемой.

Непредсказуемой, неуправляемой переменной в любом, даже самом идеально просчитанном уравнении. И теперь эта проблема снова маячила на горизонте, большая и наглая, как его куроход.

— Боги, как страшно, — прошелестел рядом голос.