— Зачем?

— Баланс, — просто ответил гертэн. — Эффекты от стихиальности Воздуха, Жизни и Света во многом пересекаются. Это не критично, но без… ммм… более тяжёлой и неподвижной, скажем так… Стихии, которая будет хоть немного уравновешивать эту тройку — жить тебе, рано или поздно, станет не очень комфортно. С твоей скоростью развития — скорее рано.

* * *

В связи с новыми вводными, планы пришлось срочно перекраивать. Недовольную Диомеду, с которой мы уже успели договориться о совместном путешествии, пришлось отправлять одну. Ну, точнее, вдвоём, с Заклинателем-телохранителем — кратчайшая дорога к облюбованному ей Очагу проходила поблизости от зоны вновь активизировавшихся боевых действий. Не слишком близко, но можно было и на проблемы наткнуться. Например — на мигрирующих подальше от опасности Хиатусов.

Я же двинулся в противоположную сторону — опять на север, к побережью. Ну а дальше… посмотрим. Вариантов был добрый десяток, не меньше, но решать буду на месте, исходя из предварительных результатов.

И, пожалуй, впервые за долгое время, я… наслаждался путешествием? Я просто шёл, у меня не было никакой конкретной цели, не было напарницы или сопровождающих, не было никого. Не было безостановочного развития или торопливости, не было какого-то маячащей вдалеке задачи — будь то спасение матери или уничтожение Очага… Лишь я и дорога.

Ещё и погода выпала удачная — Месяц Благодарности Богам только-только вступил в силу. Солнце грело, но не жарило, вместо бесконечных дождей или затянутого тучами неба — лишь легкомысленные облачка. Неудивительно, что я не торопился. Да и куда торопиться? Даже по дороге можно было найти интересные варианты для медитаций познания.

Нырнуть в попавшееся по дороге озерцо и попытаться разглядеть потоки стихии Воздуха в воде. С первого раза, правда, не получилось, но я не унывал. Времени ещё много.

Поплескаться в том же озере, наблюдая за редкими, но яркими проблесками Жизни. Светлые отблески небольших рыбок, снующих в толще воды. Более тёмные и медленные — неторопливых раков, засевших в норах на глубине. Мелкие, едва заметные для Духовного Зрения вспышки снующих водомерок. Разреженное, сливающееся в одно целое зеленоватое пятно от тучи мелькающей над водой мошкары.

Но первые результаты принесла, как ни странно, вовсе не вода, а обычная густая трава на обочине. Примерно через неделю путешествия, лениво устроившись в ней после сытного обеда, я несколько часов наблюдал за Жизненной Ци в крошечных насекомых и окружающей экосистеме. И, мало-помалу, начал замечать едва заметную циркуляцию Ци между участниками этой экосистемы — не ту, которая происходит, когда приземлившаяся поблизости пичуга склевала муравьишку или зёрнышко. Эту я и раньше видел. Нет, тут объёмы были совсем крохотные, едва заметные — будто тончайшие нити невидимой паутинки, связывающие каждое живое существо с окружающим миром. Словно любой, даже самый крохотный жучок или едва заметная травинка… дышат? Может быть, это «стихийно-энергетическое» дыхание было связано с обычным. Да скорее всего, оно и было связано. Но это было не так уж важно.

Мне хватило самого факта обнаружения этого явления — Сродство с Жизнью рывком выросло аж на два процента. Вроде бы немного, но курочка по зёрнышку…

Глава 3

Пожалуй, самые паскудные из водных Хиатусов — всем известные маленькие рыбки, чем-то похожие на гуппи, только размером с кулак не самого мелкого мужчины. «Кир’лимилла», как их называют местные. «Дьявольская срань», как их называю я. И это крайне близко к дословному переводу местного термина. Почему? Ну, потому что эти рыбки находятся в местной экосистеме на уровне соседского деда с ружьём под подушкой и периодически навещающей его белочкой. Большую часть времени — милейший человек. Но стоит только проснуться внутренним демонам — и всё, тушите свет.

Большая часть Хиатусов даже до получения реальных способностей-техник развивается по довольно-таки разным лекалам. Кто-то отрастит броню, кто-то разовьёт грубую силу, кто-то ловкость… кто-то может даже мозги «прокачать», но это очень редкий вариант. Определённая склонность к конкретному пути у каждого вида имеется, но не особо ярко выраженная. Кир’лимилла же, по неизвестным причинам, почти всегда идут по одной и той же дороге. Скорость. Острота нюха. И видоизменённые челюсти.

Получившиеся машины для убийств спокойно себе плавают ровно до момента, как они почуют хотя бы каплю крови (а почуять они её могут чуть ли не за десяток километров). После чего у них сносит крышу. Намертво. Добравшись до цели (а уплыть ей довольно затруднительно), они превращаются в помесь бешеной дрели с миксером, пытаясь прогрызть себе дорогу внутрь тела жертвы. И если у них это получается — пиши пропало.

У западных рыбаков даже есть что-то вроде фразеологизма: «нырять в море без портков и с поцарапанным хреном». Мол, тупее занятия не найдёшь.

Эта фраза настолько запала мне в голову, что теперь перед каждым купанием в море я внимательно осматриваю себя с головы до ног. Дьявольской срани хватит даже следов от кровавой корочки на случайно поцарапанной два дня назад и давно зажившей пятке.

Обрывки записей Эдриана Гирита, обнаруженные потомками. Дата неизвестна.

— Буль…

Взяв в руки тяжёлый камень, чтобы меня не выталкивало наружу, я, мысленно вздыхая про себя, вновь уселся на дне морском. Две недели путешествия на юг вдоль побережья — и ни-че-го. Раз в пару дней меняя удобные для дайвинга (главным критерием удобства я считал отсутствие Хиатусов) спокойные бухточки, я нырял в них до посинения. С моими нынешними характеристиками задержать дыхание минут на десять-пятнадцать труда не составляло, так что времени на дне морском я проводил чуть ли не больше, чем на суше. Но… я всё ещё в упор не видел Воздушную Ци.

Сродство с Жизнью выросло ещё на процент — но оно и не удивительно. Морские экосистемы