К Мозельской и Аничковой это тоже относится. Скоро сами всё прочувствуете. Я же довела информацию до вас, и на этом всё. Никоим образом участвовать в студенческих разборках не буду. Так же, как и другие преподаватели, так что защиты не ищите. Почему? Во-первых, даже наш ректор не того уровня боец против знатнейших фамилий, а во-вторых, с вашей стороны подобное будет считаться проявлением слабости. Слабые никому не нужны!

Последнее на сегодня… Тридцатого числа, то есть ровно через одиннадцать дней, начало нового учебного года. Прошу быть на общем построении в парадной форме. На этом всё. До скорой встречи. Булатов, задержитесь, пожалуйста.

Дождавшись, пока аудитория опустеет, профессор начала разговор о моих будущих обязанностях помощника.

— Родион, не передумал?

— Нет. А должен?

— Да я, честно говоря, уже и сама не понимаю, какой фокус ты можешь выкинуть. Поэтому и переспрашиваю. Но раз решения своего не поменял, то садись, ознакомляйся с должностными инструкциями ассистента кафедры, — положив передо мной тоненькую папочку, произнесла она.

Читать там было особо нечего. Нужно выполнять все приказы Анны Юльевны по подготовке учебного процесса. Также вести журналы посещаемости и совместно с нашей старостой Лидией Хвостовой следить за успеваемостью учеников не только по специальным предметам нашей кафедры, но и по общим для всего факультета.

Прочитав инструкцию, быстро поставил подпись на последней странице, а потом под диктовку Анны Юльевны написал прошение на пост профессорского помощника.

— Когда приступать?

— Как только прошение подпишет ректор, и я объявлю об этом на собрании кафедры в полном составе. Родион… Про этот самый «довесок» к полному составу хочу отдельно поговорить с тобой. Ты у нас единственный мальчик на кафедре. Мозельская и Аничкова точно не пройдут мимо тебя. Соблазнять, естественно, не будут: для этого у них есть более достойные кандидатуры. А вот прижать труса, который, по их мнению, прячется от опасности на «женской» кафедре — обязательно прижмут. И большинство студенток их в этом радостно поддержит.

Исключение составит лишь Хвостова. Я заметила, как она посмотрела на тебя, когда входил в аудиторию. С уважением! Характер у Лидии жёсткий, и раньше вы с ней точно друзьями не были… Что же такое там, в Бакле произошло? Подробностями не поделишься? Исключительно между нами! Обещаю!

— А что вам самой известно? — вопросом на вопрос ответил я.

— Общее… Было внезапное размытие Границы с Преисподней. Силами гарнизона под командованием есаула Кудрявого оно было остановлено. Больше толком ничего. Только то, что студенты Академии тоже сражались, с боями отступая из подземного города, а потом помогая гарнизону в отражении штурма. Кстати, как поживает Иван Игнатьевич? Он что-то в последнее время словно избегает меня.

— Не волнуйтесь. С ним всё в порядке. Просто на службе загружен. Сам его пару раз мельком видел, — соврал я. — Но о вас он помнит.

— Правда помнит? — неожиданно покраснела профессор, словно неопытная гимназистка.

— А то! Постоянно талдычит о своей самой прекрасной на свете «училке Аннушке». Ещё и глаза от удовольствия так закатывает, словно хочет свой затылок изнутри рассмотреть.

— Это он умеет делать! — рассмеялась Анна Юльевна. — Ну и славно, что всё хорошо. Но на мой вопрос ты не ответил. Что произошло в Бакле, если и искренне презиравшая тебя Хвостова теперь уважительно смотрит, и боевой есаул в друзья записал? А Иван не тот человек, чтобы всем подряд дружбу предлагать. Его характер я немного изучила. Пойми, не только из-за женского любопытства спрашиваю. Мне просто нужно понять, каких бед ждать от твоих взаимоотношений с новенькими ученицами.

— Ну, раз вы больше толком ничего не знаете, значит, вам этого и не нужно знать, — усмехнулся я. — Подписки о неразглашении нарушать не собираюсь. А по этим двум девицам ответить могу… Вы, главное, как обещали, не вмешивайтесь. А с остальным разберусь сам.

— Значит, неприятностей не избежать. Жаль… — вздохнула она. — Впервые за несколько лет путный паренёк на кафедре, и того скоро угробят, если сам не повесится. Но это твой выбор, Родион. Тогда на этом наш разговор окончен. Больше не задерживаю. И… Спасибо!

— За что? — удивился я.

— За то, что не выдаёшь не только свои тайны, но и чужие.

Покинув аудиторию, успел пройти буквально пару коридоров, как меня внезапно окружили парни с исторической кафедры. Видимо, у них тоже сегодня был «классный час».

— И по какому случаю такая торжественная встреча? — спокойно поинтересовался я. — Не стоило так утруждать себя. Вольно. Разойдись.

— А ты не торопись тут командовать! — вышел из-за широких спин сокурсников Сеня Агафьев. — Должок у меня к тебе. Или забыл, как перед практикой мне лицо подло раскровянил? Я вот помню.

— Да я тоже. Шикарно ты тогда за свой хамский язык по хлебальничку получил. Сегодня решил, что один не справишься, и толпу на подмогу привёл?

— Они здесь, чтобы ты трусливо не сбежал. А бить я тебя буду один и жестоко!

После этих слов Сеня рванулся в атаку, размахивая своими, надо сказать, немаленькими кулаками. Но очень медленно и примитивно. Я даже не пытался войти в ускорение, несмотря на то, что Агафьев явно искусственно взвинтил свой темп, что запрещено при драках. Секунд сорок он пытался попасть по моей ухмыляющейся физиономии. Его дружки вначале поддерживали своего бойца, а потом стали раздаваться смешки.

Разъярённый этим, Сеня совсем охамел и начал напитывать свои кулаки Даром, совсем не думая о последствиях. А вот это нам тут ни к чему. Обеими ладонями, пока всё не зашло слишком далеко, я основательно приложился по ушам Агафьева. Хлопок вышел знатный!

Сеня упал на пол и тихонечко завыл.

— Поднимайся, — приказал я. — Не так это и больно. Хватит тут комедию разыгрывать.

— Парни! Мочите его! — сквозь искренние слёзы завопил явно страдающий Сеня. — Наших бьют!

— Кто полезет, я за Родьку! — внезапно растолкав студентов, встал рядом со мной Серёга Книгин. — Вы мне не чужие, но Булатов мне жизнь на практике спас!

— Да никто и не собирается лезть, — проговорил один из историков. — Драка честная была: один на один. Так что, Сеня, извини. Мы покараулили, как ты и просил, но дальше уже не наше дело. А то несправедливо получится. Ну, Родя, ты и удивил! Думали, слизняк полнейший, а тут вон как классно махаться умеешь. Молодца!

После этого историки с лёгким уважением в глазах разошлись, оставив нас с Сергеем Книгиным одних.

— Как дома отдохнул? — поинтересовался я у него.