Гимаев эхолокацией услышал людей Малахита. Он понял, что дело в яблоках. А ещё вспомнил смотр, где Фролов поддался внушению прокола. Чтобы Гимаеву не мешали уничтожить яблоки, он разыграл сумасшествие. Хорош, Талгат!

Теперь Малахит. Как Общество оказалось здесь? Меч Вожеватова. Юра же быстро нашёл меня на полигоне. Он, как и Сенатские, знал, где я нахожусь. С Сенатскими у меня суточное перемирие, поэтому они не обращают внимание на расположение меча. А вот Юре я нужен живой. Наша договорённость-то не задокументирована! Погибну и всё, не видать ему редуктора. Малахит увидел, что меч долгое время находится на одном месте. И на всякий случай решил проверить. Мало ли упырей охотится по мою душу. Общество приехало, ничего не обнаружило. Но Талгат сбил морок и… В общем, теперь будет полегче. Хотя ничего ещё не решено.

Тридцать пистолетов открыли огонь по одному охотнику. Даже с учётом частых промахов – это вам не учителя интерната, которые не бегу лупят точно в лоб – всё равно потусторонней твари поплохело. Я видел, что урон доходил постепенно. Стала понятна идея Малахита массированного удара по одному охотнику. Пожалуй, от десятка-то пуль охотник бы восстановился. Но такой набор не сдюжил. Охотник завалился на бок и умер.

Осталось девять. Но противники не простые мишени в тире. По нам уже летела ответка. Сквер накрыла боевая вакханалия. Верёвки Берты, шипы Талгата, магнетизм Юли, блинк и удары мечом Вожеватова. Общество последовательно стреляло в следующую мишень. Охотники запускали в нас камни, огонь, лёд. Шваброиды кастовали игольчатые волны. Всё вокруг двигалось, кричало, получало ранения, умирало и убивало.

В этот ответственный момент сенсорика пришла на помощь. Я почувствовал, что у меня как будто выросли двенадцать дополнительных рук. Стоп. Какие руки? Почему двенадцать? Двенадцать это два раза по шесть… Великаны! Они же мало разумные существа. Им переломали руки, а они продолжили работать. Никаких особых умений, просто стоят мельницей и херачат. А значит… Да, да, да! Контроль разума магии подобия.

– Юля, охраняй меня от урона! Я переманю великанов на нашу сторону!

Вожеватова быстро сориентировалась. Жена у Игната опытная воительница. Помнила про рой на смотре, объективно оценила обстановку. Она подбежала ко мне и активировала умение на отражение урона.

Я сосредоточился. Так. Как здесь… Куда им… Эм… Ай, пофиг! Мочите вот этих. Мочите вот этих! Теперь убивайте вот этих! Да, я таким топорным способом отдавал приказания. По-другому управлять магией контроля разума ещё не умел. Главное, что сработало! Великаны на мгновение сбились. Потоптались на месте и продолжили свои медленные взмахи. Но волн мы больше не чувствовали. А вот охотники…

Надо сказать, что к этому моменту их осталось семеро. Среди нас тоже были потери, все от Общества. Я насчитал восемь человек, убитых заклинаниями охотников. Ещё один умер от игольчатой волны. Смерть его настигла в самом начале боя, как только Талгат сбил купол. Мужичок отстал и замыкал забег общественников, поэтому ему досталась самая сильная волна. Я увидел, на что способно заклинание великанов на расстоянии. Труп был разодран, как от нападения акул.

Ещё двоих бойцов Малахит… застрелил собственноручно. При малейшем признаке потери разума, когда боец ослушивался приказа, когда на его лице мелькала улыбка сумасшествия, Юра, не раздумывая, выпускал пулю в лоб. Жесткие порядки в Обществе, ничего не скажешь.

С учётом того, как быстро общественники умирали, контроль над великанами пришёлся очень кстати. То ли волны вошли в резонанс, то ли охотники не приспособлены были отражать атаки существ своего измерения, но урон от шваброидов произвёл ошеломляющий эффект. Мы даже непроизвольно пригнулись, услышав пронзительные крики охотников. После чего каждый из них закровоточил, как праздничное фондю. Мы прекратили атаку, так как для всех стало очевидно, что охотникам конец. Вместо весёлого сафари на землян, потусторонние упыри накушались уральского гостеприимства.

– Это опасно? – спросила Берта, показав на великанов.

– Понятия не имею, – ответил честно Игнат.

Отдав приказ, я перестал контролировать шваброидов. И через минуту стало уместно слово «резонанс». Потому что наши великанчики замолотили руками, как бешенные мельницы. Неужели... Точно! Мы заметили, как на их коже начали выступать знакомые ранки. Игольчатые волны действуют на своих создателей! Как вам такое, переростки? Получите, гадёныши!

Великаны в смертельном угаре разгоняли темп, ран становилось всё больше и, в конце концов, шваброиды зафонтанили во все стороны. Через минуту в лужах потусторонней крови в скверике промышленного города лежали трупы. Как охотников, так и держателей.

– Ее! Победа!

Крикнул один из бойцов Малахита, однако Юра холодно отрезал.

– Рано радуешься.

Прокол слегка увеличился в размерах, загудел и начал плеваться силуэтами. Мы с обречённой безнадёжностью смотрели, как перед нами возникали новые враги. С человеческой внешностью, выше прежних, с горой мускулатуры, что визуально подтверждало силу потусторонних бойцов. Прокол выгружал их, как дрова из кузова грузовика. Один ряд, второй, третий. Вот уже площади сквера перестало хватать. Охотники становились вдоль дорог. Слева, справа, позади. Когда прокол закончил, перед нами стояло три сотни бойцов. И ни одного держателя, которого бы я мог привлечь на свою сторону.

– Вот ведь нехороший человек, – усмехнулся Юра-малахит, посмотрев на Игната.

Если у меня и оставались небольшие муки совести за то, что хотел катапультой убежать с Бертой из боя, оставив Вожеватовых против охотников, то они тут же исчезли. На Игнате с Юлей я заметил мерцающее свечение, производимое необычными костюмами. Только что их не было, и тут вдруг появились. Как выяснилось позже, для их активации необходимо время. А значит, Вожеватовы активировали костюмы сразу, как только заметили прокол. А значит, наша договорённость, что решаем проблему с охотниками, а потом между собой, не включала в себя ничего благородного. Слово Игнат, как обычно, сдержал. Но нужно было чётко знать формулировку этого слова. Вожеватов планировал быть на нашей стороне только до момента, пока костюмы не активируются.

Я вспомнил, слова Гурьева во время смотра. «Руби мне кисть, Мод! Я не удержу. Без костюма в портал нельзя, погибну». Я смотрел, как две светящиеся фигуры со всех ног бегут к проколу. Хоп, и они запрыгнули внутрь. Вожеватовы скрылись в потустороннем мире, оставив нас на верную смерть. Два десятка бойцов Общества и мы, три курсанта семнадцати лет. Против трёх сотен потусторонних охотников.

Телефонный разговор по